Дипломная работа по теме «Причинение вреда при задержании лиц, совершивших преступление»

Актуальность темы исследования. Со времени формирования в России, да и во всем мире государства и укрепления его институтов, оно делегировало себе право на насилие, возложив на себя обязанность по защите прав и свобод своих граждан от преступных и иных посягательств. Это право на насилие со стороны государства стало уже политико-правовой традицией.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ ЛИЦ, СОВЕРШИВШИХ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

.1 Понятие и юридическая природа причинения вреда при задержании лиц, совершивших преступление

.2 Основания причинения вреда при задержании лиц, совершивших преступление

.3 Условия правомерности причинения вреда преступнику при его задержании

. ПРАКТИКА, ПРОБЛЕМЫ И НАПРАВЛЕНИЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ ЛИЦ, СОВЕРШИВШИХ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

.1 Судебная практика уголовных дел о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление, в Ханты-Мансийском автономном округе — Югра

.2 Проблемы правового регулирования законодательства о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление

.3 Направления совершенствования правового регулирования законодательства о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Со времени формирования в России, да и во всем мире государства и укрепления его институтов, оно делегировало себе право на насилие, возложив на себя обязанность по защите прав и свобод своих граждан от преступных и иных посягательств. Это право на насилие со стороны государства стало уже политико-правовой традицией.

В настоящее время данная обязанность отражена в Конституции Российской Федерации, согласно которой человек, его права и свободы являются высшей ценностью, признание, соблюдение и защита которых является прямой и непосредственной обязанностью государства (ст. 2). Правосудие в России осуществляется только судом (ч. 1 ст. 118).

Отсюда следует однозначный вывод о том, что любая активность российских граждан по внесудебной защите своих прав и свобод от каких-либо посягательств, особенно криминального характера, иными словами самостоятельное реагирование на причинителей вреда, с правовой точки зрения недопустима.

Одним из обстоятельств, исключающим преступность деяния, в соответствии с частью 1 статьи 38 Уголовного кодекса Российской Федерации, является причинение вреда лицу, которое совершило преступление, непосредственно в момент его задержания. Кроме того, причинение вреда при задержании преступника следует относить к категории общественно полезных обстоятельств, исключающих преступность деяния.

Впервые о задержании преступника, как самостоятельном виде правомерного поведения, упоминается в Соборном Уложении 1649г. в тех же нормах, что и необходимая оборона. Задержание преступника в некоторых случаях признавалось юридической обязанностью. Затем на протяжении продолжительного периода с конца XVII по начало XIX века право граждан на задержание преступника исчезло из отечественного законодательства. Право задержания подозреваемого в совершении преступления согласно Судебным Уставам 1864г. предоставлялось полиции и потерпевшему, но о правомерности причинения при этом вреда не говорилось.

Законодательство царской России в дореволюционный период не содержало указаний об ответственности и квалификации действий лица, которое причинило вред при задержании лицу, совершившему преступление. Впервые этот вид убийства, совершенного при смягчающих обстоятельствах появился в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. Так, согласно ст. 145 УК РСФСР 1922г. наказуемым признавалось убийство лица, совершившего преступление, застигнутого на месте преступления, «с превышением необходимых для его задержания мер».

В дальнейшем, институт задержания преступника и нормы об ответственности за причинение тяжкого или особо тяжкого вреда при задержании преступника «с превышением необходимых для его задержания мер» не нашли своего закрепления в Уголовных кодексах РСФСР 1926г. и 1960г. Возникающие в судебной практике связанные с этим вопросы разрешались на основе разъяснений, которые давались Пленумом Верховного Суда СССР в 1956, 1969, 1977 и 1984 г.г., в которых разрешались вопросы, посвященные анализу применения уголовного законодательства о необходимой обороне.

В соответствии с Законом Советского Союза от 6 марта 1991г. «О советской милиции» сотрудники милиции, выполняющие свои служебные обязанности, имеют право применять в необходимых случаях силу, а в случаях и в порядке, предусмотренных ст.ст. 14 и 15 Закона, — специальные средства и оружие (ст. 11 п. 9 Закона).

Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991г. предусмотрели задержание лица, совершившего преступление, в качестве самостоятельного вида правомерного, социально полезного поведения. В ст. 24 Основ 1991г. говорилось: «Не является преступлением действие, хотя и попадающее под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом, но направленное на задержание лица в момент или непосредственно после совершения им преступления в целях передачи задержанного органам власти, если при этом не было допущено явного несоответствия мер задержания характеру и степени общественной опасности содеянного и обстоятельствам задержания».

Таким образом, история развития отечественного уголовного законодательства о задержании преступника и практика его применения показали, что правовая оценка таких деяний, как актов необходимой обороны или превышения ее пределов, не учитывала того, что «отдельные признаки действий по задержанию преступника хотя и совпадают с необходимой обороной, однако в совокупности они отражают качественное своеобразие задержания преступника, позволяющее выделить его в самостоятельный вид правомерного поведения наряду с необходимой обороной, а также целесообразность включения в Уголовный кодекс РФ нормы о правомерности причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в качестве самостоятельного обстоятельства, исключающего преступность деяния и в качестве обстоятельства, смягчающего ответственность и наказание за убийство, и умышленное причинение тяжкого вреда при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Степень научной разработанности проблемы. Вклад в разработку уголовно-правовых норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяний, включающих норму о причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление, таких ученых как С. В. Бородин, Г. В. Бушуев, В. А. Владимиров, В. Н. Григорьев, А. П. Дмитренко, Н. Д. Дурманов, Н. И. Загородников, Н. Г. Кадников, B. Н. Козак, В. Н. Кудрявцев, Г. С. Курбанов, Ю. И. Ляпунов, М. И. Паше-Озерский, Э. Ф. Побегайло, В. П. Ревин, В. И. Ткаченко, И. И. Юшков и др.

Несмотря на глубокий и обстоятельный анализ, проведенный этими и другими исследователями, целый ряд вопросов, связанных с применением уголовно-правовых норм, регламентирующих причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, остается дискуссионным и нуждается в дальнейшей комплексной разработке.

Цель и задачи исследования. Цель исследования заключается в комплексном анализе уголовно-правовых аспектов причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, и формулировании на этой основе научно обоснованных предложений по совершенствованию законодательного регулирования и повышению эффективности реализации уголовно-правовых норм, регламентирующих причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Цель исследования решается путем решения следующих задач:

раскрыть юридическую природу причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление;

выделить основания причинения вреда при задержании лиц, совершивших преступление;

определить условия правомерности причинения вреда преступнику при его задержании;

проанализировать

выявить основные проблемы правового регулирования законодательства о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление;

разработать теоретические и практические рекомендации по совершенствованию действующего законодательства в вопросе причинения вреда при задержании лиц, совершивших преступление.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является уголовно-правовой институт задержания преступника путем причинения вреда как обстоятельство, исключающее преступность деяния.

Предметом исследования являются нормы уголовного законодательства, иные нормативные правовые акты, регулирующие деятельность субъектов задержания лица, совершившего преступление.

Теоретическую основу исследования составляют труды ученых в области философии, социологии, общей теории права, конституционного и уголовного права, криминологии, уголовного процесса и других отраслей научного знания.

Нормативно-правовой базой данного исследования стали положения, закрепленные в отечественных нормативных актах, Конституции Российской Федерации, действующее уголовное, уголовно-процессуальное, уголовно-исполнительное, гражданское, административное законодательство России, федеральные законы, регламентирующие деятельность сотрудников правоохранительных органов, постановления пленумов Верховного Суда Российской Федерации.

Эмпирическую основу исследования составила опубликованная судебная практика Ханты-Мансийского автономного округа — Югра.

Методологическая основа и методика исследования. Методология исследования включает в себя философскую основу с диалектическим воззрением, использованием общенаучных методов познания, комплексного подхода и многофакторного анализа.

Методику исследования составили следующие частнонаучные методы: статистический, сравнительного правоведения, историко-правовой, формальнологический, системного анализа.

Практическая значимость исследования сводится к тому, что выводы и предложения автора могут быть использованы для совершенствования нормативно-правовых актов, регулирующих действия различных субъектов, направленных на задержание лиц, которые скрываются после прекращения ими общественно опасных посягательств, в деятельности правоприменительных органов, осуществляющих оценку правомерности предпринимаемых действий по задержанию в рамках уголовно-правового задержания и причиненного при этом вреда, в учебном процессе для преподавания уголовного права.

Структура работы: дипломная работа состоит из введения, двух глав, шести параграфов, заключения и списка источников и литературы.

1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРИЧИНЕНИЯ ВРЕДА ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ ЛИЦ, СОВЕРШИВШИХ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

.1 Понятие и юридическая природа причинения вреда при задержании лиц, совершивших преступление

Уголовный кодекс РФ не только определяет, какие деяния признаются преступлениями, но и устанавливает основания для признания правомерным причинение вреда лицам, посягающим на охраняемые уголовным законом социальные ценности.

Так, внешне преступное поведение человека теряет признаки общественной опасности и противоправности, если оно совершено при одном из следующих обстоятельств, исключающих преступность деяния:

необходимая оборона (ст. 37 УК РФ);

причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ);

крайняя необходимость (ст. 39 УК РФ);

физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК РФ);

обоснованный риск (ст. 41 УК РФ);

исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ).

По мнению отдельных ученых, квалификацию, основанную на нормах об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, по ее результатам вообще нельзя считать уголовно-правовой, поскольку при ней устанавливается соответствие деяния норме Общей части УК (ст.ст. 3742), в силу которой оно признается общественно полезным и правомерным. Поскольку эта точка зрения связана с отрицанием квалификации правомерного поведения, на наш взгляд, с ней нельзя согласиться. В специальной литературе рассматриваются вопросы квалификации деяний, совершенных при обстоятельствах, исключающих их преступность.

Квалификация деяния, причинившего вред при обстоятельствах, исключающих его преступность, можно определить как установление соответствия фактических признаков вредоносного деяния и обстоятельств его совершения предусмотренным в уголовном законе признакам состава правомерного поведения, совокупность которых дает основание не признать это деяние преступлением.

Квалификация деяния лица, причинившего вред при обстоятельствах, исключающих его преступность, является негативной, так как при ней отрицается совершение лицом преступления. Фактическим основанием квалификации служит фактический состав совершения деяния, причинившего вред охраняемым уголовным законом интересам при обстоятельствах, устраняющих его общественную опасность, виновность и (или) противоправность. Это деяние должно быть внешне сходным с деянием, предусмотренным статьей Особенной части УК РФ, совпадая с ним по признакам объекта, объективной стороны и субъекта. Несовпадение наблюдается по признакам субъективной стороны. Совершенное деяние хотя и причиняет вред охраняемым уголовным законом интересам, но его причинение во всех случаях является вынужденным. Юридическим основанием квалификации деяния, совершенного при обстоятельствах, исключающих его преступность, является состав правомерного поведения, предусмотренного уголовным законом. Состав правомерного поведения представляет собой совокупность предусмотренных УК РФ объективных и субъективных признаков, характеризующих деяние, причинившее вред охраняемым уголовным законом интересам при обстоятельствах, исключающих его преступность, как правомерное. В таком составе выделяют объект, объективную и субъективную стороны деяния и субъекта.

Несколько иного мнения придерживается ряд других авторов, полагая, что полная аналогия с составом преступления здесь не уместна.

На наш взгляд, представляется необходимым квалификацию содеянного причинителем вреда осуществлять в следующем порядке:

сначала квалифицировать поведение людей и (или) дать уголовно-правовую оценку тем обстоятельствам, которые создали условия для причинения вреда охраняемым уголовным законом интересам другим человеком;

квалифицировать поведение причинителя вреда как правомерное, соответствующее указанным в законе условиям;

если поведение причинителя вреда не соответствует условиям, предусмотренным в ст.ст. 37-42 УК РФ, то осуществить его позитивную квалификацию, то есть установить наличие определенного состава преступления.

В случае причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление (ч. 1 ст. 38 УК РФ), квалифицируются:

. Поведение задерживаемого, которое характеризуется следующими признаками:

подозреваемый совершил преступление, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы;

он уклоняется от доставления в орган власти и может совершить новое преступление;

. Поведение задерживающего, которое характеризуется объективными и субъективными признаками.

Объективные признаки: задержание осуществляется путем причинения лицу, совершившему преступление, физического или имущественного вреда; иными средствами задержать лицо не представлялось возможным; меры, необходимые для задержания лица, соответствовали характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания (соразмерность причинения вреда).

В соответствии с первым признаком задерживающее лицо должно быть уверено, что причиняет вред именно тому лицу, которое совершило преступление. Это означает, что нельзя причинять вред при задержании лица, совершившего административное правонарушение или иной проступок. Вместе с тем в момент задержания не всегда ясно, действительно ли лицо совершило преступление.

В данном случае уместно обратиться к ст. 91 УПК РФ, предусматривающей основания процессуального задержания лица по подозрению в совершении преступления, в частности: 1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения; 2) когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление; 3) когда на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления. Кроме этого, осведомленность задерживающего может основываться на сообщении в средствах массовой информации или на стенде «Их разыскивает полиция», результатах ревизий и служебных расследований, на оперативно-розыскных данных и т.п.

При этом к лицам, совершившим преступление, следует относить лиц, совершивших как оконченное, так и неоконченное преступление, а также соучастников соответствующего преступления. При этом наличие вступившего в законную силу обвинительного приговора в отношении таких лиц не является обязательным условием при решении вопроса о правомерности причинения им вреда в ходе задержания.

Соразмерность причинения вреда, то есть причиненный задержанному лицу вред, соответствует характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом деяния и обстоятельствам задержания и не превышает меры, необходимые для задержания.

Под обстоятельствами задержания (обстановкой задержания), которые должны учитываться при определении размеров допустимого вреда, следует понимать все обстоятельства, которые могли повлиять на возможность задержания с минимальным причинением вреда задерживаемому (место и время преступления, непосредственно за которым следует задержание, количество, возраст и пол задерживающих и задерживаемых, их физическое развитие, вооруженность, наличие сведений об агрессивном поведении задерживаемых, их вхождении в состав банды, террористической организации и т.п.).

Согласно ч. 2 ст. 38 УК РФ превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, признается их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред.

Как при необходимой обороне, так и при задержании закон не формально, а на основе оценочных критериев отграничивает превышение мер, необходимых для задержания, от правомерного причинения вреда лицу, совершившему преступление. Очевидно, что вынужденное причинение вреда при задержании преступника не может быть безграничным и в каждом отдельном случае имеет свои пределы, установление которых определяет, по существу, объем права граждан на насильственное задержание преступника, а также имеет важное значение для оценки их действий. Выход за пределы дозволенного вреда свидетельствует о неправомерности его причинения. Однако само причинение вреда является либо обстоятельством, смягчающим наказание (п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ), либо признаком привилегированного состава преступления (ч. 2 ст. 108; ч. 2 ст. 114 УК РФ);

Субъективные признаки: лицо причиняет вред умышленно или по неосторожности, осознавая общественную опасность личности задерживаемого и общественную полезность своих действий; наличие специальных целей причинения вреда. Законодатель в ст. 38 УК РФ указал на две цели причинения вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное посягательство: доставление задерживаемого в органы власти и пресечение совершения им новых преступлений. Последняя указанная в законе цель выступает необходимой предпосылкой правомерности тех случаев, когда задерживаемый лишается жизни и тем самым полностью исключается возможность его доставления в органы власти. Она может выступать реальной, самостоятельной и подчас единственной целью задержания лица, нарушившего закон. Причинение вреда в целях, не соответствующих ст. 38 УК РФ, должно рассматриваться как обычное преступление против личности, независимо от того, кем причиняется вред — должностным лицом либо обычными гражданами.

Таким образом, правильному разграничению правомерного причинения вреда при задержании от самочинной расправы служит тщательная оценка всех обстоятельств задержания. Действительные цели причинения вреда лицу, совершившему преступление, необходимо выяснить на основе анализа обстановки задержания, характера предпринятых против задерживаемого мер, примененных орудий причинения вреда, тяжести вреда, мотивов деятельности задерживающего и всех иных объективных и субъективных данных, свидетельствующих о намерениях лица.

1.2 Основания причинения вреда при задержании лиц, совершивших преступление

Только при наличии определенных оснований и условий, создающих и поддерживающих режим необходимости задержания преступника, сопряженного с причинением ему вреда, то есть с насилием, можно говорить о правомерности этого вида правомерного, социально полезного поведения.

«Основание» — это «причина, достаточный повод, оправдывающий что-нибудь». В свою очередь, «причина» есть «явление, вызывающее возникновение другого явления, основание для каких-нибудь действий» или «основа возникновения любых объектов и систем: то, что порождает другие явления», то, что влечет за собой другое явление (следствие)». С позиции философии, «производимое причиной следствие зависит от условий». «Одна и та же причина при разных условиях вызывает неодинаковые следствия…». Одинаковые причины в одних и тех же условиях вызывают «одинаковые следствия». Такова же роль и соотношение «основания» или «основы», «причины и условия, характеризующих причинно-следственную связь в ситуации задержания преступника».

Первоначальным основанием необходимости задержания лица в порядке ст. 38 УК РФ является не «обнаружение преступника в обстановке, когда иными средствами, то есть без причинения вреда, задержать его не представлялось возможным», а совершение им преступления, представляющего повышенную общественную опасность. Поскольку данная статья предусматривает задержание «лица, совершившего преступление, то первым объективным основанием насильственного задержания, то есть задержания, сопряженного с причинением лицу уголовно-наказуемого вреда, является наличие совершенного им преступления, а условием правомерности (необходимости) такого задержания по данному основанию — высокая общественная опасность совершенного лицом преступления.

Основанием для «простого» (ненасильственного) задержания и доставления задержанного органам власти может служить совершение лицом любого преступления. Возможны также случаи задержания лица, совершившего общественно опасное посягательство, не достигшего возраста уголовной ответственности или признанного невменяемым, поскольку главное здесь, как пишут некоторые авторы, «чтобы совершенное им деяние подпадало под признаки преступления». Но дело в том, что в содеянном в таких случаях даже при наличии таких признаков преступления, как общественная опасность и уголовная наказуемость (противоправность), отсутствует признак виновности. Как известно, недостижение уголовно-наказуемого возраста и невменяемость субъекта законодатель связывает с возможностью лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими. Об этом, в частности, говорится в ч. 1 ст. 21 УК РФ. А в ч. 3 ст. 20 УК РФ сказано даже о том, что и лицо, достигшее возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, не подлежит уголовной ответственности. Лишь незнание или добросовестное заблуждение лица, осуществляющего задержание таких лиц, относительно их невменяемости или недостижения уголовно-наказуемого возраста позволяет рассматривать подобные случаи как «мнимое» задержание преступника по правилам, предусмотренным ст. 38 УК РФ.

«Если при задержании лицо добросовестно заблуждалось относительно характера совершенного задерживаемым лицом противоправного деяния, приняв за преступление административное правонарушение или деяние лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, либо лица в состоянии невменяемости, — указывается в абз. 2 п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г., — в тех случаях, когда обстановка давала основание полагать, что совершалось преступление, и лицо, осуществляющее задержание, не осознавало и не могло осознавать действительный характер совершившегося деяния, его действия следует оценивать по правилам статьи 38 УК РФ, в том числе и о допустимых пределах причинения вреда». Однако более правильным, на наш взгляд, решением было бы указание в ст. 38 УК РФ на правомерность насильственного задержания (с причинением вреда) лица, совершившего общественно опасное и противоправное деяние, например, в следующей редакции:

«Положения настоящей статьи в равной мере распространяются и на случаи задержания лица, совершающего общественно опасное посягательство, содержащее некоторые признаки преступления, в состоянии невменяемости или не достигшего уголовно-наказуемого возраста, а также лица, совершившего административное правонарушение, если при задержании лицо, осуществляющее задержание, добросовестно заблуждалось относительно характера совершенного задерживаемым лицом противоправного деяния, приняв его за преступление, когда обстановка не давала оснований сомневаться в таком заблуждении». В самом деле, как считает А. В. Никуленко, если можно обороняться от общественно опасного посягательства, совершенного такими лицами, то почему же нельзя осуществлять их насильственное задержание, чтобы пресечь возможность совершения ими новых общественно опасных посягательств или же исключить уголовную ответственность невиновных или лиц, виновных лишь в превышении пределов необходимости задержания преступника.

«Не за каждое преступление следует задерживать», если иметь в виду задержание с причинением задерживаемому лицу уголовно-наказуемого вреда. Конечно, нельзя осуществлять насильственное задержание за любое преступление хотя бы потому, что «незаконное лишение свободы, которым может сопровождаться такое задержание, уже само по себе представляет значительную общественную опасность». А. Г. Бабичев прав, указывая, что «само по себе лишение свободы при его незаконности является преступлением».

Чем более опасным является совершенное задерживаемым преступление, тем более тяжким может быть, допустим, причиняемый ему при задержании вред. Насильственное задержание лица, совершившего преступление небольшой или средней тяжести, как правило, недопустимо, если исходить из того, что квалифицированные виды незаконного лишения свободы (ч.ч. 2 и 3 ст. 127 УК РФ) представляют не меньшую, а даже большую общественную опасности. Но и в таких случаях оно может стать необходимым, если осуществляется также в целях установления личности преступника, его постоянного места жительства, предотвращения его новых попыток скрыться от следствия и суда, устранения опасности совершения им новых преступлений.

При насильственном задержании преступника следует соблюдать соразмерность причиняемого при этом вреда с тем преступлением, в связи с которым производится такое задержание. Здесь соразмерность является условием правомерности задержания лица, относящимся к совершенному им преступлению, к характеристике общественной опасности последнего. Эта соразмерность не может быть абсолютной, но правомерность насильственного задержания лица, совершившего тяжкое или особо тяжкое преступление, не должна вызывать сомнений.

Соразмерным является причинение вреда, соответствующего, прежде всего, «характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым преступления». Так, лишение жизни активно противодействующего задержанию преступника или пытающегося скрыться, избежать задержания, по мнению С.И. Авдеева, «оправдано только тогда, когда он является совершившим новое преступление, особо известным преступником или лицом, совершившим убийство, разбой, изнасилование или другое особо тяжкое преступление. Круг этих преступлений должен быть ограничен преступлениями, отнесенными. к тяжким и особо тяжким.». Автор считает, что «лишение жизни лица, совершившего особо тяжкое или тяжкое преступление, при невозможности его задержания следует рассматривать как средство пресечения деятельности, опасной для общества. Такие действия есть все основания считать правомерными». В то же время лишение жизни при задержании, например, «лица, подозреваемого в совершении преступления средней или небольшой тяжести, не может быть признано правомерным».

Некоторые ученые убеждены, что «причинение смерти задерживаемому лежит за пределами правомерного задержания, поскольку исключает достижение его наиглавнейшей цели — передачу органам правопорядка». Но «доставление задержанного «органам власти» или «передача его органам власти», или «передача его органам правопорядка» — это промежуточная цель, достижение которой является объективной предпосылкой реализации таких «наиглавнейших целей», как обеспечение неотвратимости ответственности и наказания за каждое совершенное преступление как средство восстановления социальной справедливости в сфере борьбы с преступностью и пресечения возможности совершения им новых преступлений как средства недопущения рецидива преступлений в сфере предупреждения преступности.

Соединительный союз «и», стоящий в тексте ч. 1 ст. 38 УК РФ между обеими указанными здесь целями задержания преступника, показывает по меньшей мере их равноценность. Но из смысла данного законодательного положения достаточно очевидно, что именно «доставление задержанного органам власти» способно в дальнейшем «пресечь возможность совершения им новых преступлений». Так что в тех случаях, когда задерживающий преследует при задержании цель «доставления задерживаемого преступника в органы власти», убийство последнего с прямым умыслом исключается. Но поскольку эта цель — не единственная и, конечно, не «главнейшая», а лишь промежуточная цель такого задержания, утверждать, что «такое убийство должно квалифицироваться только по ч. 1 или 2 ст. 105», было бы неверно.

Правомерность насильственного задержания преступника, скрывающегося от следствия и суда, совершившего побег из мест лишения свободы, из-под стражи, при конвоировании, уклоняющегося от отбывания наказания в местах лишения свободы и т.п., не исключается. Необходимость такого задержания лица во многом регулируется специальным законодательством, предусматривающим права и обязанности должностных лиц органов правопорядка и военнослужащих во всех указанных случаях. Но «специальное законодательство» должно полностью «укладываться» в рамки требований уголовного закона, предусматривающего основания и порядок причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, основания, условия и допустимые пределы причинения такого вреда в ситуации задержания преступника, поскольку «Уголовный кодекс устанавливает общие и поэтому единые правила правомерности причинения вреда».

Согласно п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г., «сотрудники правоохранительных органов и иные лица, которым законодательством разрешено применение оружия, специальных средств, боевой и специальной техники или физической силы для исполнения возложенных на них федеральными законами обязанностей, не подлежат уголовной ответственности за причиненный вред, если они действовали в соответствии с требованиями законов, уставов, положений и иных нормативных правовых актов, предусматривающих основания и порядок применения оружия, специальных средств, боевой и специальной техники или физической силы» (абз. 1). Однако вопросы уголовной ответственности таких лиц за причинение вреда при задержании преступника должны решаться в полном соответствии со ст. 38 УК РФ, и никакие изъятия из установленных ею правил и положения, противоречащие этим правилам, в специальных федеральных законах и иных нормативных правовых актах недопустимы.

Если промедление в применении указанных предметов в данной конкретной обстановке создавало опасность упустить опасного преступника, их немедленное применение без соблюдения правил и процедур, предусмотренных специальными нормативными правовыми актами, для достижения целей задержания становится необходимым в рамках тех общих оснований и условий правомерности задержания преступника, которые предусмотрены ст. 38 УК РФ. Интересы правопорядка, общественной безопасности и правосудия надо охранять, но «не любой ценой» и «не во что бы то ни стало», а в рамках правил, установленных уголовным законом и соответствующими нормами международного уголовного права, которые были восприняты национальным уголовным законодательством России.

Согласно п. 2 ст. 2 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., лишение жизни преступника при его задержании является правомерным, если оно было «абсолютно необходимым» или если применение при этом силы было вызвано необходимостью осуществления законного задержания либо было связано с предотвращением побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях. В практике Европейского суда по правам человека при оценке случаев задержания преступника с причинением ему смерти упоминаются не граждане или представители общественности, а сотрудники полиции, военнослужащие, правительственные органы или некие «власти».

Задержание преступника с причинением ему уголовно-наказуемого вреда правомерно лишь тогда, когда у лица, осуществляющего задержание, нет сомнений в том, что он задерживает лицо, совершившее преступление. Как указывается в п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г., «исходя из положений статьи 38 УК РФ, задерживающее лицо должно быть уверено, что причиняет вред именно тому лицу, которое совершило преступление (например, когда задерживающий является пострадавшим либо очевидцем преступления, на задерживаемого прямо указали очевидцы преступления как на лицо, его совершившее, когда на задерживаемом или на его одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления)».

Если «при задержании лицо добросовестно заблуждалось относительно того, кто именно совершил преступление, а обстановка давала основание полагать, что преступление было совершено задержанным им лицом, и при этом лицо, осуществляющее задержание, не сознавало и не могло осознавать ошибочность своего предположения», содеянное следует оценивать по правилам ст. 38 УК РФ (абз. 3 п. 24 постановления). Наличие такой уверенности у лица, осуществляющего задержание, является субъективным условием правомерности насильственного задержания преступника, относящимся к характеристике преступного посягательства и лица, его совершившего, ставшего объектом такого задержания.

Уверенность в том, что задерживаемый причастен к совершению преступления, представляется вполне оправданной как тогда, когда он подозревается и задерживается в порядке ст. 91 УПК РФ, так и тогда, когда он является обвиняемым, подсудимым, осужденным или лицом, хотя и совершившим преступление, но официально еще не получившим соответствующий официальный статус, и задерживается при любых обстоятельствах, показывающих, что такая уверенность имеет глубокие объективные основания. Согласно п. 20 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г., «наличие вступившего в законную силу обвинительного приговора в отношении таких лиц не является обязательным условием при решении вопроса о правомерности причинения им вреда в ходе задержания». Иными словами, не юридический факт признания задерживаемого лицом, совершившим преступление (преступником), а «уверенность» задерживающего в том, что он «причиняет вред именно тому лицу, которое совершило преступление», то есть не подозрение или «предположение», а «убежденность, твердая вера» в то, что задерживаемый и есть преступник, является субъективным условием необходимости задержания лица, совершившего преступление, относящимся к совершенному им преступлению. Вот почему добросовестное заблуждение или субъективная ошибка задерживающего лица относительно наличия факта совершения задерживаемым лицом преступления приравнивается к необходимому задержанию преступника и рассматривается по правилам, предусмотренным ст. 38 УК РФ.

Другим объективным основанием необходимость задержания лица, совершившего преступление, является противодействие последнего задержанию: активное, путем оказания физического сопротивления, или пассивное, путем бегства или иного способа уклониться и избежать задержания и тем самым скрыться от следствия и суда.

Задержание преступника с причинением ему вреда — это не только необходимый, но и вынужденный акт поведения. «Вынужденный» означает «вызванный какими-нибудь обстоятельствами». Насильственное задержание вызывается тем противодействием, которое оказывает лицу, осуществляющему задержание, задерживаемый преступник, не желающий по своей воле предстать перед правоохранительными органами и (или) судом. В ст. 38 УК РФ об этом непосредственно ничего не сказано, но то, что законодатель указывает на причинение вреда противнику при его задержании как на необходимую меру задержания, к тому же которая «не является преступлением», свидетельствует о вынужденном характере насильственного задержания лица, совершившего преступление, то есть о том, что последнее противится задержанию, не желает быть задержанным и доставленным органам власти.

Преступник не подчиняется законным требованиям лица, осуществляющего его задержание, пытается убежать, оказывает при этом сопротивление, а иногда и нападает на задерживающее лицо. В тех случаях, когда «в процессе задержания задерживаемое лицо совершает общественно опасное посягательство, причинение вреда в отношении задерживаемого лица следует рассматривать по правилам о необходимой обороне (ст. 37 УК РФ)» (абз. 3 п. 18 Постановления).

Противодействие преступника задержанию должно быть реальным, то есть иметь место в действительности и непосредственно в момент задержания. Это и есть условие правомерности задержания преступника, относящееся к поведению последнего в ситуации задержания. Состояние необходимости задержания преступника возникает сразу же после окончания преступления или фактического прекращения уголовно-наказуемой предварительной преступной деятельности и существует до того момента, пока возможно и допустимо привлечение его к уголовной ответственности или, если он осужден, до приведения в исполнение обвинительного приговора, вынесенного в отношении задерживаемого лица.

Задержание правомерно, если оно осуществляется своевременно, то есть тогда, когда лицо уже совершило преступление, в связи с которым оно задерживается, и в момент задержания оказывает ему противодействие. В момент задержания лицо, совершившее преступление, должно реально противодействовать лицу, осуществляющему задержание. Причинение вреда преступнику, который при задержании фактически не оказывал задерживающему сопротивления или не пытался как-то иначе избежать задержания, не может рассматриваться как вынужденное, совершенное в состоянии необходимости задержания преступника.

При «мнимом» задержании, когда задерживаемый фактически не пытался уклониться от задержания после совершения преступления или иным способом противодействовать задержанию, и лицо, осуществляющее задержание, лишь обоснованно предполагало такое негативное поведение преступника в конкретной ситуации, содеянное не может рассматриваться как вынужденное причинение вреда в состоянии необходимости задержания преступника. Оно объективно общественно опасно, поскольку нарушает не только законные интересы, права и свободы жертвы насильственного задержания, но и интересы уголовного правосудия, которым изначально призвано служить задержание преступника. При добросовестном заблуждении относительно обстоятельств, характеризующих реальное поведение лица в момент его задержания, задерживающее лицо, находящееся в ситуации «мнимого» задержания, освобождается от уголовной ответственности за отсутствием в его действиях вины, а значит, и состава преступления.

Еще Пленум Верховного Суда СССР признавал, что причинение вреда задерживаемому, если такие действия фактически не являлись вынужденными и необходимыми, например, вследствие отсутствия его сопротивления задержанию, должно рассматриваться как противоправный акт поведения.

При задержании преступника, как и при необходимой обороне, решающее значение имеет направленность действий задерживающего лица, их целевое содержание. Применение таких мер насильственного задержания преступника, в которых нет непосредственной необходимости с точки зрения целей задержания, запрещается. Они правомерны и социально полезны, если совершаются с целью лишения преступника возможности скрыться от правосудия. Насилие над ним осуществляется не ради самого насилия и его физического задержания, а «в целях передачи задержанного органам власти». Исходя из этого, можно заключить, что «цель задержания и немедленного доставления задержанного в органы… власти является субъективным основанием задержания преступника». Таким же основанием является цель пресечения возможности совершения им новых преступлений.

В ч. 1 ст. 38 УК РФ указывается, как отмечалось, что при задержании лица, совершившего преступление, должны преследоваться две самостоятельные цели: «цель доставления задержанного органам власти» и «цель пресечения возможности совершения им новых преступлений». Очевидно, что вред, причиненный при этом задерживаемому преступнику, является необходимым, если действия лица, осуществляющего задержание, были направлены исключительно на достижение указанных целей. В некоторых случаях, когда, как отмечалось, задержать преступника было возможно лишь путем причинения ему смерти, цель доставления его в органы власти для последующего предания его правосудию фактически становится недостижимой. Но это не исключает правомерности действий лица, осуществляющего такое задержание, если причинение смерти было вынужденным и соответствовало требованиям, предусмотренным ст. 38 УК РФ, включая то положение, что действия лица были подчинены достижению цели пресечения возможности совершения задерживаемым нового преступления. Если же умысел на причинение смерти преступнику при его задержании возник у задерживающего лица не под влиянием исключительных обстоятельств задержания и не был изначально продиктован необходимостью его задержания для доставления органам власти, в таких случаях имеет место самосуд или убийство, уголовно-наказуемое на общих основаниях. Насильственные действия по задержанию преступника лишь тогда носят вынужденный и необходимый характер, когда их общественная полезность перекрывает их общественную опасность, а в основе поведения задерживающего лежит социально значимая необходимость защиты сравнительно более важных общественных интересов путем причинения вреда индивидуальным интересам задерживаемого преступника. Совершая такие действия, задерживающий должен руководствоваться исключительно интересами общественной безопасности, уголовного правосудия и предупреждения преступности в нашем отечестве.

Таким образом, мы выделили основаниями причинения вреда при задержании лиц, совершивших преступление. Первоначальным основанием необходимости задержания лица в порядке ст. 38 УК РФ является не «обнаружение преступника в обстановке, когда иными средствами, то есть без причинения вреда, задержать его не представлялось возможным». Другим объективным основанием необходимость задержания лица, совершившего преступление, является противодействие последнего задержанию: активное, путем оказания физического сопротивления, или пассивное, путем бегства или иного способа уклониться и избежать задержания и тем самым скрыться от следствия и суда.

1.3 Условия правомерности причинения вреда преступнику при его задержании

Причинение вреда преступнику при его задержании возможно лишь в состоянии необходимости его задержания. Состояние необходимости задержания преступника — это система, основу которой составляет конфликтное взаимодействие лица, производящего задержание, и лица, совершившего преступление, которое оказывает противодействие задержанию. Обязательной предпосылкой и составной частью данной системы является наличие необходимости в таком задержании, связанном с причинением уголовно-наказуемого вреда задерживаемому лицу, которая может возникнуть лишь в случае совершения им преступления, допускающего насильственное задержание преступника.

Состояние необходимости задержания преступника — это целостное единство (комплекс) признаков объективного и субъективного характера, включающее в себя, наряду с действиями и соответствующей психической деятельностью, связанной с осуществлением такого задержания, также поведение самого задерживаемого преступника, препятствующее задержанию, криминогенно-виктимогенные особенности его личности и условия, в которых происходит задержание, оказывающие непосредственное воздействие на позицию задерживающего в конкретной обстановке задержания.

Говоря о задержании лица, совершившего преступление, не следует исходить из различия между самим актом правомерного задержания преступника и действиями, заключающимися в причинении ему вреда с целью осуществления такого задержания, и на этом основании делать вывод, что тот и другой акт поведения имеет самостоятельное уголовно-правовое значение, и что каждый из них имеет свои основания и условия правомерности. В едином акте насильственного задержания преступника или задержания с причинением ему вреда такое различие весьма условно и не имеет сколько-нибудь большого правового значения, скорее запутывает решение данного вопроса. Уголовный закон предусматривает не два, а один акт правомерного поведения: «причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление», которое осуществляется без превышения мер, необходимых для задержания преступника. Разговоры о различии между действиями по задержанию преступника и действиями, связанными с причинением ему вреда, имеют смысл главным образом в случаях разграничения насильственного и ненасильственного актов задержания. Ясно, что причинение преступнику вреда с целью его задержания должно основываться на правомерности самого (ненасильственного) акта задержания, понимаемого как единый сложный процесс и единый акт сложного трансформирующегося поведения.

Действия, направленные на задержание преступника, должны быть необходимыми, ибо правомерное, хотя и насильственное его задержание, всегда необходимое, всегда вынужденное, и меры по задержанию преступника «должны быть вызваны необходимостью задержания». Применяя те или иные средства задержания, влекущие за собой смерть задерживаемого преступника, лицо, осуществляющее насильственное задержание, должно сознавать, что «иного выхода нет». Необходимость действий, связанных с причинением, в том числе, и такого вреда задерживаемому преступнику, вызывается совершением им опасного преступления, а также таким его поведением и такими обстоятельствами задержания, которые свидетельствуют о том, что «иными средствами задержать такое лицо не представляется возможным» (ч.1 ст. 38 УК РФ).

В кассационном определении по делу Б., незаконно осужденного за убийство при задержании преступника и превышение должностных полномочий с применением оружия, в связи с этим справедливо указывается: «Б., являющийся работником милиции, действовал правомерно, применяя огнестрельное оружие в отношении Э., так как осуществлял задержание опасного преступника, совершившего вооруженный разбой и длительное время скрывавшегося от следствия и суда. При сложившихся обстоятельствах задержать убегающего преступника без применения оружия было невозможно».

Согласно п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», при разрешении вопроса о правомерности причинения вреда в ходе задержания лица, совершившего преступление, судам необходимо выяснять обстоятельства, свидетельствующие о невозможности иными средствами задержать такое лицо. В случае совершения преступления несколькими лицами причинение вреда возможно только в отношении тех соучастников, которых задержать иными средствами не представлялось возможным.

Если лицо, осуществляющее задержание преступника, убеждается, например, в том, что последний не вооружен, значительно слабее его или не в состоянии от него скрыться, не способен оказать ему адекватное противодействие, видит, что на помощь к нему спешат сотрудники полиции и, несмотря на это, наносит смертельный удар или опасное для жизни огнестрельное ранение задерживаемому, такие действия из общественно полезных превращаются в общественно опасные, в преступление.

Первое условие правомерности задержания преступника означает, что при сложившихся обстоятельствах преодолеть противодействие последнего задержанию без причинения ему вреда не представлялось возможным. Речь не идет о том, чтобы задержание непременно сопровождалось «минимальным причинением вреда задерживаемому», как вытекает из смысла п. 22 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. При этом важно, чтобы «не было допущено превышения необходимых для этого мер» (ч. 1 ст. 38 УК РФ), того, что «лицу без необходимости причинения явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред» (ч. 2 ст. 38 УК РФ). И это — второе условие правомерности насильственного задержания преступника. Правомерность насильственного задержания преступника, то есть причинение ему уголовно-наказуемого вреда в конкретной обстановке задержания, а в соответствующих случаях также причинение явно чрезмерного, не вызываемого обстановкой вреда, должны быть достаточно полно и четко обоснованы в приговоре суда по делам исследуемой категории.

В приговоре суда по делу М., признанного виновным в убийстве Н. при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего квалифицированную кражу имущества из дома последнего, без какого-либо обоснования квалификации содеянного М. по ч. 2 ст. 108 УК РФ было лишь указано: «Действия М. не являлись необходимыми для задержания Н., поэтому не было необходимости причинения задерживаемому явно чрезмерного, не вызываемого обстановкой вреда, а имелись иные средства его задержания».

Таким образом, суд не только не обосновал квалификацию содеянного подсудимым, но и спутал одно из обязательных условий состояния необходимости задержания преступника как правомерного деяния — наличие «иных средств задержания преступника» (ч. 1 ст. 38 УК РФ), со вторым условием его правомерности — с «превышением необходимых для этого мер» (ч. 2 ст. 38 УК РФ). Как отмечалось, отсутствие первого условия исключает состояние необходимости задержания преступника, а значит, и возможность превышения мер, необходимых для его задержания.

В приговоре также не была дана оценка характера и степени общественной опасности совершенного задерживаемым преступления, а равно оценка противодействующего задержанию поведения преступника в сложившейся обстановке задержания для того, чтобы можно было бы сделать правильные выводы о том, что: во-первых, можно ли было задержать Н. и его соучастников «иными средствами», то есть без применения насилия и причинения опасных для жизни ножевых ранений задерживаемому; во-вторых, при отрицательном решении первого вопроса правильно ли было квалифицировать содеянное подсудимым как убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. При этом остается непонятным решение суда, который, указав, что действия М. «не являлись необходимыми для задержания Н.», при отсутствии такой необходимости квалифицировал совершенное убийство не по ч. 1 ст. 105. А по ч. 2 ст. 108 УК РФ.

Следователь и суд обязаны по каждому такому делу устанавливать вначале наличие необходимости, то есть оснований и условий правомерности насильственного задержания преступника (с возможным причинением ему определенного уголовно-наказуемого вреда), а затем уже решать вопрос о «превышении необходимых для этого мер».

Меры насильственного задержания преступника применяются только тогда, когда в них и, конечно, в самом его задержании есть необходимость, как общее основание действий по задержанию лица, совершившего преступление, путем вынужденного причинения ему вреда. Вынужденность причинения при этом вреда возникает именно потому, что задерживаемое лицо в период после совершенного им преступления негативно относится к самому его задержанию, что проявляется в его активном сопротивлении при задержании или в стремлении уклониться иным образом от задержания и доставления в органы власти. В результате возникает такое состояние и такая ситуация, когда задерживающее лицо вынуждено действовать с применением насилия, причиняя вред задерживаемому преступнику. Пределы такой «вынужденности» или «необходимости» определяются «соразмерностью сил, возможностей и средств данного гражданина или представителя власти и противодействующего преступника в конкретной обстановке». Вынужденность, связанная с необходимостью преодолевать противодействие преступника задержанию, предполагает вынужденность, связанную с необходимостью действовать соразмерно опасности совершенного им преступления, определяющей «тот максимум вреда, причинение которого допустимо в целях задержания преступника».

Задержание преступника даже с причинением ему вреда представляет собой социально-полезное поведение, поскольку оно «выступает одним из средств обеспечения неотвратимости уголовной ответственности и пресечения совершения им новых преступлений». Такое задержание, осуществляемое в указанных целях, оказывает существенную помощь правосудию, интересам общества и государства. Вот почему призывы и рекомендации минимизировать причиняемый преступнику при его задержании вред (например, обязательность причинения при этом менее значительного вреда, чем был причинен им в результате совершения преступления, или иного предельно минимального вреда) нецелесообразны и способны существенно снизить социально-полезную активность не только общественности, но и представителей власти в борьбе с преступностью. Подобные требования к лицу, осуществляющему задержание преступника, к риску, подвергнуться ответному насилию со стороны задерживаемого лица, добавляет риск подвергнуться несправедливому карательному воздействию со стороны органов правосудия, которому как раз и призвано служить правомерное, хотя и насильственное, задержание преступника. К тому же вполне очевидно, что необходимое задержание преступника по своей социально-правовой природе гораздо ближе к необходимой обороне, чем к крайней необходимости.

Правомерное причинение вреда по основаниям, предусмотренным ст.ст. 37 и 38 УК РФ, — это не только общественно полезное, но и невиновное деяние, поскольку лицо, осуществляющее необходимую оборону или необходимое задержание преступника, осознает общественную полезность своих действий и их необходимость, предвидит их общественно полезный результат, состоящий в неотвратимости и справедливости ответственности задерживаемого за совершенное преступление и в пресечении возможности совершения им новых преступлений.

Об общественной опасности и виновности лица, осуществляющего задержание преступника, можно говорить только в случае превышения необходимых для этого мер, предусмотренных уголовным законом. Как сказано в абз. 1 п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г., «превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью».

Убийство, предусмотренное ч. 2 ст. 108 УК РФ, предполагает необходимость задержания преступника, сопряженного с причинением ему уголовно-наказуемого вреда. При этом умышленное причинение задерживаемому смерти является чрезмерным, то есть излишним для достижения целей задержания и в этом смысле лишенным необходимости причинения такого вреда. Именно в таком смысле, думается, и следует понимать законодателя, который, определяя понятие «превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление», указывает на то, что в этих случаях «лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный, не вызываемый обстановкой вред». Иными словами, причинение вреда при подобном превышении пределов необходимости становится или остается необходимым, то есть именно вообще необходимости, но в части причинения такого тяжкого вреда, как смерть потерпевшего, оно лишено соответствующей необходимости.

Перейдем непосредственно к условиям правомерности причинения вреда преступнику при его задержании.

Одним из таких условий является наличие основания для причинения вереда лицу, совершившему преступное деяние, под которым нужно подразумевать совершение преступления данным лицом, а также осуществление им попытки в уклонении от задержания. Исходя из этого, целесообразно, чтобы наличествовали соответствующие действительности сведения о совершении конкретным лицом преступления.

О данном факте может стать известно, исходя из анализа следов преступления, информации, предоставленной очевидцами либо потерпевшими. Также об этом может свидетельствовать присутствие улица орудия либо средств преступления, а также предметов, которые были добыты посредством совершения преступного деяния. Ю. Н. Кочетов, в свою очередь, также отмечает, что на совершение лицом преступного деяния также могут указывать постановление об объявлении розыска лица по причине совершенного им преступного деяния, подтвержденная информация о побеге из-под стражи, о наличии обвинительного приговора суда об осуждении преступника, фотографии, фоторобот и др.

Попытку уклонения лица от задержания, совершившего преступное деяние, представляется возможным расценивать в качестве его стремления скрыться от уголовной ответственности.

При оказании преступником активного сопротивления, и совершением тем самым нового посягательства, лицо, непосредственно осуществляющее задержание, правомочно приступить к необходимой обороне. А в той ситуации, когда при задержании преступника, последний оказывает вооруженное сопротивление либо совершает иные действия насильственного характера, меры по задержанию меняются в сторону необходимой обороны от опасного посягательства.

Правомерность причинения вреда, в соответствие со статьей 38 УК РФ, будет наличествовать только в том случае: если именно преступник выступает в качестве адресата причинения вреда; причинение вреда происходит совершением действий; причинение вреда осуществляется в течение не безграничного периода времени; характер применения соответствующей меры является вынужденным; причинитель вреда преследует цель, которая предусмотрена статьей 38 Уголовного кодекса; отсутствует допущение превышения мер, которые необходимы для того, что задержать преступника. Стоит знать и то, что в качестве причинителя вреда при задержании преступника может выступить каждое лицо, однако находящееся в состоянии вменяемости.

Закрепление российским уголовным законодательством требования о том, что причиняться вред может только плицу, совершившему преступление, говорит о том, что не является правомерным причинение вреда при задержании лица, которым было совершено общественно опасное деяние, и которое не подлежит уголовной ответственности по причине своей невменяемости либо из-за того, что им не был достигнут возраст уголовной ответственности. Однако представляется уместным говорить о крайней необходимости в ситуации, когда вред вынуждено причиняется в отношение вышеуказанных лиц с целью их принудительной доставки в медицинскую организацию, для обследования или для лечения нарушений со стороны физического здоровья или психических нарушений. При причинении вреда посторонними лицами, которые не причастны к совершенному преступлению, и просто находились неподалеку от лица, подвергающего задержанию, в зависимости от обстоятельств события, возможно говорить о крайней необходимости, обоснованном риске либо неосторожном преступлении.

Обладание правом причинения вреда преступнику при его задержании начинает наличествовать с того момента, как соответствующим лицом было совершено преступное деяние, и оно предприняло попытку осуществить уклонение от задержания.

Необходимо уделять внимание и таким случаям, когда лицо, производящее задержание человека, которое в дальнейшем будет признано судом невменяемым, истинно считало, что оно допустило причинение вреда в отношение того, кто отвечает всем критериям субъекта преступления. В данном примере, исходя из субъективной стороны действий задерживающего, последний причинил вред задерживаемому правомерно.

Задержание лица может сопровождаться причинением преступнику вреда разнообразного характера, схожего с теми либо иными преступными деяниями. Например, такими, как похищение человека, причинение вреда здоровью, уничтожение или повреждение чужого имущества.

Как было замечено выше, право на причинение вреда лицу при его задержании действует в течение ограниченного временного промежутка. Учитывая, что сроки давности ограничивают возможность привлечь к уголовной ответственности человека, сотрудниками правоохранительных органов осуществляют реализацию своего право на правомерное причинение вреда при задержании лица, совершившего преступное деяние, в рамках соответствующих давностных сроков. Обычные граждане же, в свою очередь, реализуют соответствующее право, предусмотренное статьей 38 Уголовного кодекса РФ, обычно в момент, которые сразу наступает после совершения преступного деяния.

Причинение вреда, кроме того, должно носить вынужденный характер, то есть оно может состояться только в том случае, если другими способами, которые не сопровождаются причинением вреда, задержать преступника не представляется возможным.

Одним из условий правомерности причинения вреда при задержании преступника является также и преследование задерживающим специальной цели, связанной с задержанием и доставлением преступника органам власти и пресечением возможности совершения им новых преступных деяний. Отсутствие такой цели чревато неправомерностью причинения вреда.

Так, приговором мирового судьи Судебного участка № 146 Самарской области была осуждена А.А. Рубцова за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 116 УК РФ. Дело в том, что А.А. Рубцова избила человека, задержанного ее мужем по причине подозрения в порче домофона. Как было установлено судом, А. А. Рубцова добросовестно заблуждалась, считая, что ее муж действительно задержал того, кто неоднократно портил домофон, и стала разузнавать у него информацию по данному поводу. Однако, в связи с тем, что тот не признался в поломке домофонов, А.А. Рубцова, на фоне своих личных неприязненных отношений, чтобы получить признание, ударила того два раза ногой, в результате чего причинила увечья, признанные как не причинившие вреда здоровью.

Данные действия Рубцовой не были признаны как причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, и судья назначил ей наказание в виде штрафа в размере шесть тысяч рублей.

В научной литературе можно найти критическое отношение к той формулировке целей причинения вреда при задержании преступника, которая дается ныне действующим Уголовным кодексом. Так, В. Б. Боровиков, считая, что действующая формулировка является некорректной, а также вызывает проблемы в едином и правильном понимании назначения причинения вреда преступнику при его задержании, предлагает закрепить в качестве одной из соответствующих целей обеспечение неотвратимости исполнения обвинительного приговора суда.

В научной литературе также представляется возможным наблюдать споры по поводу того, можно ли считать допустимым причинение смерти лицу, совершившему преступное деяние, при его задержании. Воспринимается наиболее приемлемой позиция, которая связана с отрицательным ответом на данный вопрос, поскольку при причинении смерти задерживаемому автоматически исключиться возможность достижения такой цели, как доставление органам власти.

Таким образом, причинение вреда при задержании лиц, совершивших преступление должно происходить при соблюдении ряда условий. Задерживаемое лицо должно совершить именно преступление. Общественно опасное посягательство уже должно быть совершено, то есть, выполнена полностью объективная сторона того или иного состава преступления (иного правонарушения) или оно прервано на предварительных стадиях — приготовления или покушения. Вред может быть причинен задерживаемому не произвольно, а лишь с целью задержания, доставления в соответствующие органы власти и/или пресечения возможности совершения им новых общественно опасных деяний. Причинение вреда должно быть вынуждено, то есть являться единственным средством задержания лица, совершившего общественно опасное деяние и (или) доставления его в правоохранительные органы. Также не должно быть допущено превышения мер, необходимых для задержания лица. Большинство ошибок, возникающих при рассмотрении судами дел, связанных с причинением вреда при задержании преступника, касаются именно превышения необходимых для этого мер.

2. ПРАКТИКА, ПРОБЛЕМЫ И НАПРАВЛЕНИЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ПРИЧИНЕНИ ВРЕДА ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ ЛИЦ, СОВЕРШИВШИХ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

.1 Судебная практика уголовных дел о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление, в Ханты-Мансийском Автономном Округе — Югра

Рассмотрим практику рассмотрения дел судебными инстанциями Ханты-Мансийского АО — Югры о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление.

Согласно Апелляционному постановлению № 22-1573/2015 от 24 сентября 2015 г. по делу № 22-1573/2015, Суд Ханты-Мансийского автономного округа — Югры рассмотрел апелляционную жалобу осужденного Алиева А.Б. на приговор Октябрьского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 22 июня 2015 года, которым Алиев А.Б., оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 1 ст . 213 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Алиев А.Б. был признан виновным и осужден за умышленное причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья, совершенное с применением оружия.

Как следует из материалов дела, (дата), Алиев А.Б., находясь возле кафе, услышав, что его знакомому Г.У.А. причинили ножевое ранение и, увидев последнего в крови, поднялся в указанное кафе, где увидел Р.Р.Г. с ножом в руке, укрывавшегося в помещении туалета, умышленно, с целью причинения телесных повреждений, применяя травматический пистолет в качестве оружия, произвёл 5 выстрелов из пистолета в сторону Р.Р.Г., один из которых достиг цели, причинив последнему телесное повреждение, повлекшее легкий вред здоровью.

В апелляционной жалобе осужденный Алиев А.Б. не соглашается с постановленным приговором, считает его незаконным и необоснованным, просит обвинительный приговор отменить, постановить оправдательный. Считает не обоснованной и не мотивированной позицию суда об отсутствии оснований для применения ст. 38 УК РФ, поскольку он, не давал показаний об отсутствии у него умысла на доставление лица в органы власти.

Оценив собранные доказательства, в их совокупности, проверив версии в защиту осужденного и правильно отвергнув их, суд пришёл к обоснованному выводу о достаточности доказательств для разрешения дела.

Суд апелляционной инстанции постановил Приговор Октябрьского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 22 июня 2015 года в отношении Алиев А.Б. оставить без изменения, апелляционную жалобу осужденного — без удовлетворения.

Согласно Кассационному определению № 1302/2012 от 11 июля 2012 г. по делу № 1302/2012, Судебная коллегия по уголовным делам суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры рассмотрела кассационную жалобу заявителя Колодкина А.П. на постановление Нефтеюганского районного суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 09 июня 2012 года, которым жалоба Колодкина А.П. на постановление старшего следователя Нефтеюганского межрайонного следственного отдела СУ СК РФ по ХМАО — Югре Н. от 14 мая 2012 года об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников Нефтеюганского МРО УФСКН РФ по ХМАО — Югре, оставлена без удовлетворения.

В порядке ст. 125 УК РФ в Нефтеюганский районный суд с жалобой обратился Колодкин А.П. на постановление старшего следователя Нефтеюганского МСО СУ СК РФ по ХМАО — Югре Н. от 14 мая 2012 года об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников Нефтеюганского МРО УФСКН РФ по ХМАО — Югре И, Р, Л, В. по признакам преступлений, предусмотренных ст. ст. 286, 303 ч. 2 УК РФ, на основании п. 2 ч. 1 ст . 24 УПК РФ, за отсутствием в их действиях состава преступления.

По результатам рассмотрения жалобы судом 09 июня 2012 года принято обжалуемое постановление.

В кассационной жалобе Колодкин А.П. выражает несогласие с постановлением суда, просит судебную коллегию его отменить, при этом ссылается на ч. 1 ст. 125, ч. 4 ст. 7 УПК РФ. Заявитель считает, что судом не дана оценка действиям сотрудников полиции в части соответствия их действий Закону «О полиции», указывает, что сопротивления сотрудникам полиции не оказывал.

Проверив представленные материалы, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия находит постановление суда законным и обоснованным.

В соответствии с представленными материалами задержание Колодкина А.П. произведено в связи с подозрением его в совершении преступления. Данные действия сотрудников правоохранительных органов полностью соответствуют требованиям ст. 19 ч. 2 Закона РФ «О полиции».

Согласно акта судебно-медицинского освидетельствования № 719 от 11.04.2012 г. у Колодкина А.П. имелись кровоподтеки на голове, ссадины на кистях, возникшие от воздействия твердых тупых предметов, не причинивших вреда здоровью, которые могли возникнуть при обстоятельствах, указанных при задержании его сотрудниками НРМО УФСКН РФ по ХМАО — Югре.

Из объяснений свидетелей Тимофеева Д.А., Пушкина Ю.В., Пашаева А.М. следует, что 27.03.2012 г. при задержании Колодкина А.П. они ему зафиксировали руки наручниками, какие-либо другие действия по применению физической силы к задержанному не применялись. Это же подтверждается объяснением свидетеля Е — оператора АЗС, на территории которой произошло задержание Колодкина А.П., которая утверждала, что задержание сотрудниками полиции было произведено корректно.

При таких обстоятельствах доводы кассационной жалобы Колодкина А. П. удовлетворению не подлежат, оснований для отмены постановления суда не имеется.

На основании изложенного, судебная коллегия определила Постановление Нефтеюганского районного суда от 09 июня 2012 года об отказе в удовлетворении жалобе Колодкина А.П. на постановление следователя Нефтеюганского МСО СУ СК РФ по ХМАО — Югре Н. от 14 мая 2012 года об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников Нефтеюганского МРО УФСКН РФ по ХМАО — Югре оставить без изменения, кассационную жалобу заявителя — без удовлетворения.

Согласно Апелляционному определению № 22-2184/2014 22-58/2015 от 28 января 2015 г. по делу № 22-2184/2014, Суд Ханты-Мансийского автономного округа — Югры рассмотрел апелляционные жалобы осуждённого Г. и его защитника, адвоката Пасынкова А.Ю., на приговор Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 28 октября 2014 года, которым Г. осуждён за совершение трех преступлений, предусмотренных пунктами «а», «б» части 3 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, и преступления, предусмотренного пунктом «а» части 3 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, с применением части 3 статьи 69 Уголовного кодекса Российской Федерации к четырем годам и шести месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима с лишением права занимать должности в правоохранительных органах и в органах муниципального самоуправления сроком на три года.

Г., оперуполномоченный отдела по раскрытию преступлений против собственности УУР полиции приговором Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 28 октября 2014 года признан виновным в:

незаконном задержании 8 июня 2009 года Г., с применением насилия и специальных средств, а также в незаконном применении к последнему 8 и 9 июня 2009 года насилия с причинением телесных повреждений с целью получения от задержанного признания в совершении преступления;

незаконном задержании 24 декабря 2009 года Д., с применением насилия и специальных средств, а также в незаконном применении к последнему в указанный день насилия с причинением телесных повреждений с целью получения от задержанного показаний о причастности его знакомых к совершению преступлений;

незаконном применении с причинением телесных повреждений насилия в отношении К. 7 и 8 февраля 2011 года с целью понуждения последнего к признанию в совершении преступления;

незаконном задержании 26 марта 2011 года С., с применением насилия и специальных средств, а также в незаконном применении к последнему в указанный день насилия с причинением телесных повреждений с целью получения от задержанного признания в совершении преступления.

Коллегия судей полагает, что суд первой инстанции обязан был исследовать обстоятельства задержания Г., К., С. и осуществления привода Д., дать оценку обоснованности применения к ним сотрудниками полиции насилия с учетом сведений о личности задерживаемых, характера преступлений, в которых они подозревались, их способности оказать сопротивление, скрыться. Более того, положения статьи 38 Уголовного кодекса Российской Федерации предусматривает обстоятельства, прямо исключающие преступность причинения вреда при задержании. Данные положения закона судом первой инстанции не принимались во внимание тоже.

Оценивая показания потерпевших, суд принимал их за достоверные, и сомнению не подвергал. Суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что приговор Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 28 октября 2014 года в отношении Г., в части его осуждения нельзя признать законным и обоснованным. Принимая во внимание изложенное, суд определил: Приговор Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 28 октября 2014 года в отношении Г. отменить, избранную осуждённому при вынесении приговора меру пресечения в виде заключения под стражу изменить на подписку о невыезде и надлежащем поведении, освободив Г. из-под стражи немедленно.

Согласно Определению № 22-922/2013 от 13 июня 2013 г. по делу № 22-922/2013, Суд Ханты-Мансийского автономного округа — Югры рассмотрел апелляционные жалобы осуждённого Мыцалова П.А. и его защитника, адвоката Даменова А.К., на приговор Няганского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 8 апреля 2013 года, которым Мыцалов П.А. осуждён за совершение преступления, предусмотренного пунктом «а» части 3 статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации, к трем годам и шести месяцам лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с осуществлением функций представителя власти.

Как указано в приговоре суда, деяние Мыцалова выразилось в том, что он умышленно 27 сентября 2011 года в период с 16 часов 15 минут до 21 часа неоднократно избивал задержанного им Л., применял к нему иное насилие и унижал его личное достоинство: заставлял стоять с широко расставленными ногами и разведенными в стороны руками; поместил в салон автомобиля на пол между передними и задними сидениями, оставив в таком положении на длительное время. В результате он причинил последнему множественные побои, не повлекшие расстройства здоровья, и переломы двух левых и трех правых ребер, повлекшие средней тяжести вред здоровью. Кроме того, своими действиями Мыцалов существенно нарушил конституционные права Л. и дискредитировал орган государственной власти — УФСКН Российской Федерации.

По заявлению осужденного и его адвоката, в рассматриваемом случае условия для причинения Л. допускаемого законом вреда при задержании существовали. Им было совершено преступление, относящееся согласно положениям статьи 15 Уголовного кодекса Российской Федерации к категории тяжких, и все основания для привлечения его к уголовной ответственности имелись. Насилие было применено Мыцаловым в отношении Л. в целях доставления его в органы власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений. Вред, выразившийся в нанесении телесных повреждений, был причинен Мыцаловым потерпевшему вынужденно, поскольку тот оказал ему как представителю власти сопротивление и пытался уничтожить доказательства своей причастности к незаконному обороту наркотических средств.

Вышеприведенным обстоятельствам судом первой инстанции не дана надлежащая оценка, что привело к постановлению необоснованного в данной части приговора.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции считает правильными выводы суда первой инстанции о превышении Мыцаловым должностных полномочий, выразившихся в применении к Л. насилия после начала досмотра автомобиля, а затем в помещении Няганского отдела УФСКН и в городской больнице. Показания потерпевшего в этой части подтверждаются объективно. В частности заключениями судебно-медицинского эксперта, выявившими у Л. повреждения, которые не могли быть причинены при обстоятельствах его задержании, и следы на теле, в виде ушибов и кровоподтеков, характерных по форме для использования такого предмета, как резиновая палка.

На основании изложенного, суд определил апелляционные жалобы осуждённого Мыцалова П.А. и его защитника, адвоката Даменова А.К., удовлетворить частично. Приговор Няганского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 8 апреля 2013 года в отношении Мыцалова П.А. изменить. Исключить из описательно-мотивировочной части приговора факт превышения Мыцаловым должностных полномочий, выразившегося: в применении насилия в отношении Л. при задержании последнего; в нарушении прав задержанного до его личного досмотра в помещении Няганского межрайонного отдела УФСКН России по Ханты-Мансийскому автономному округу — Югре; в нарушении прав потерпевшего при составлении протокола об административном правонарушении, предусмотренном частью 3 статьи 19.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, а также факт причинения осужденным потерпевшему переломов ребер, повлекших средней тяжести вред здоровью. Признать обстоятельством, смягчающим наказание осуждённому, противоправность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления. Снизить Мыцалову П.А. назначенное за совершенное преступление наказание в виде лишения свободы до трех лет. На основании статьи 73 Уголовного кодекса Российской Федерации считать его условным с испытательным сроком три года, в течение которого обязать осуждённого не менять своего постоянного места жительства без уведомления специализированного государственного органа, осуществляющего исполнение наказания, своевременно являться для регистрации. Меру пресечения, избранную в отношении Мыцалова П.А. при постановлении приговора, заключение под стражу, отменить. Осужденного освободить из-под стражи немедленно. В остальной части обжалуемый приговор оставить без изменения, а апелляционные жалобы без удовлетворения.

Согласно Апелляционному определению № 22-2120/2015 22-36/2016 от 24 февраля 2016 г. по делу № 22-2120/2015, Суд Ханты-Мансийского автономного округа — Югры рассмотрел апелляционные жалобы осужденных Медведева В.С., Калинина С.Л., Коновалова П.Н., адвокатов Жиковой Е.А., Епитифорова А.С., Лаптева И.Л., Жикова И.В. на приговор Урайского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа — Югры от 02 ноября 2015 года, которым Медведев В.С. осужден по ч. 1 ст. 293 УК РФ к 10 месяцам исправительных работ с удержанием 10% заработка в доход государства, на основании п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ освобожден от назначенного наказания в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

Органом предварительного расследования Медведев В.С. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 УК РФ; Калинин С.Л. и Коновалов П.Н. обвинялись в совершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ.

При рассмотрении уголовного дела, суд, в соответствии с позицией государственного обвинителя, переквалифицировал действия Медведева В.С. с ч. 1 ст. 286 УК РФ на ч. 1 ст. 293 УК РФ.

Этим же приговором Калинин С.Л. и Коновалов П.Н. признаны виновными в превышении должностных полномочий, совершенном с применением насилия, а именно в том, что являясь представителями власти — должностными лицами МВД РФ, не имея законных и обоснованных оснований для применения физической силы, в целях получения от Р.А.Г. признательных показаний в совершении преступления, умышленно нанесли ему множественные удары руками и ногами по голове и телу, чем причинили физическую боль и телесные повреждения, не причинившие вреда здоровью.

В обоснование жалоб заявителями приведены в совокупности следующие доводы.

.02.2014 Медведеву В.С. в нарушение ст. ст. 38 и 171 УПК РФ было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 УК РФ, по признакам которого уголовное дело не возбуждалось. В судебном заседании действия Медведева В.С. были переквалифицированы, и в результате Медведев В.С. незаконно осужден по ч. 1 ст. 293 УК РФ, которая вообще не содержит признаков преступления, послуживших поводом к возбуждению уголовного дела.

Не соответствует действительности вывод суда о виновности Медведева В.С. в том, что он в период времени с 02 часов 00 минут до 04 часов 00 минут 05.10.2013, находясь в помещении кабинета №31/В, не пресек противоправные действия Калинина С.Л. и Коновалова П.Н., выразившиеся в причинении физической боли и нанесении телесных повреждений Р.А.Г., а также в безосновательном удержании его в отделении уголовного розыска ОМВД России по г. Урай 05.10.2013 в период с 02 часов 50 минут до 10 часов 00 минут.

Показания потерпевшего Р.А.Г. об избиении его осужденными, должны быть признаны не достоверными, в силу их непоследовательности, неправдивости и противоречивости.

Учитывая наличие множества заявленных стороной защиты ходатайств о признании доказательств недопустимыми, заявляемыми на разных стадиях уголовного судопроизводства, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о передаче дела на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному заседанию.

Суд определил: Приговор Урайского городского суда от 02 ноября 2015 года в отношении Медведева В.С., Калинина С.Л., Коновалова П.Н. отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе суда со стадии подготовки к судебному заседанию. Меру пресечения Калинину С.Л. и Коновалову П.Н. изменить на подписку о невыезде и надлежащем поведении. Калинина С.Л. и Коновалова П.Н. из-под стражи освободить.

Таким образом, рассмотрев судебную практику ведения дел о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление, можно заключить, что имеется ряд проблем. В одних случаях апелляционные жалобы осужденного оставались без удовлетворения, в других приговор суда отменяется частично либо полностью в связи с несоответствием выводов суда фактическим обстоятельствам дела и существенным нарушением судом первой инстанции требований уголовно-процессуального законодательства при постановлении приговора. Также в виду многочисленных доводов в защиту обвиняемых дела направляются на новое судебное разбирательство со стадии подготовки к судебному заседанию.

2.2 Проблемы правового регулирования законодательства о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление

Рассмотрев теоретические основы причинения вреда при задержании лиц, совершивших преступление, а также проанализировав судебную практику, можно выявить ряд проблем правового регулирования данной проблемы.

Вред, причиняемый лицу, совершившему преступление или иное общественно опасное деяние, при его задержании в подавляющем большинстве случаев не может быть безмерным, а, тем более, произвольным. Он не будет преступным лишь в том случае, если он нанесен в пределах, соответствующих установленным в уголовном законе основаниям его причинения и условиям, при которых допустимо его причинить. Это в полной мере соответствует нормам международного права, в частности, ч. 1 ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 года, согласно которому «никто не должен быть лишен свободы иначе, как на таких основаниях и в соответствии с такой процедурой, которые установлены законом».

Для большинства специалистов очевидно, что задержание преступника представляет собой, сугубо общественно полезную деятельность: «При некоторых обстоятельствах деяния, по своим внешним чертам схожие с признаками того или иного преступления, в действительности не являются общественно опасными; они не только не представляют собой опасности, но, наоборот, являются полезными».

Еще в досоветский период об этом говорил видный российский ученый П.П. Пусторослев: «Если саморасправа разрешена объективным правом в виде правовой обязанности, то, следовательно, обязательное право требует, а не предоставляет право на выбор, чтобы лицо произвело саморасправу».

Поскольку задержание лица, наряду с необходимой обороной и другими обстоятельствами, исключающими преступность деяния, связано с причинением значительного физического (вплоть до лишения жизни), а также в совокупности или альтернативно имущественного и морального вреда, задерживающий должен соблюдать определенные условия, закрепленные в законе. Их количество и классификация на протяжении десятилетий вызывает полемику среди отечественных ученых-юристов.

Последовательно придерживаясь линии на максимальную минимизацию числа условий правомерности причинения вреда при задержании, ввиду преимущественной скоротечности ситуации задержания и зачастую стрессового ее характера, на основе анализа ст. 38 УК ограничимся выделением пяти соответствующих условий, объединив их в две группы, относящиеся к основанию задержания и причинению вреда в процессе такового.

Первое условие, относящееся к деянию, состоит в том, что задерживаемое лицо, по мнению законодателя, должно совершить именно преступление.

Второе условие — отсутствие наличности посягательства заключается в том, что общественно опасное посягательство уже должно быть совершено, то есть, выполнена полностью объективная сторона того или иного состава преступления (иного правонарушения) или оно прервано на предварительных стадиях — приготовления или покушения. Право на применение силы, спецсредств, оружия или иных вредоносных предметов прекращается с момента фактического задержания, истечения сроков давности привлечения к уголовной ответственности, декриминализации деяния, смерти лица, а также изменения обстановки (например, задерживаемый, сломал ногу, тяжело заболел, а также сам прекратил попытки уклониться от доставления в органы власти).

Третье условие заключается в том, что вред может быть причинен задерживаемому не произвольно, а лишь с целью задержания, доставления в соответствующие органы власти и/или пресечения возможности совершения им новых общественно опасных деяний.

Четвертое условие — вынужденность причинения вреда. Оно означает, что причинение вреда должно быть единственным средством задержания лица, совершившего общественно опасное деяние и/или доставления его в правоохранительные органы. По этому условию рассматриваемый институт имеет сходство с крайней необходимостью.

При анализе конкретных ситуаций задержания приоритет следует отдавать не объективным возможностям для задержания без причинения вреда, а осознанию таковой возможности для задерживающего.

Наконец, наиболее сложное, пятое условие предусматривает, что не должно быть допущено превышения мер, необходимых для задержания лица. Большинство ошибок, возникающих при рассмотрении судами дел, связанных с причинением вреда при задержании преступника, касаются именно превышения необходимых для этого мер.

Обратимся к условию, на первый взгляд, не слишком трудновыполнимому. О сложности соблюдения именно этого условия говорит А.А. Клюев. Итак, задерживаемое лицо, по мнению законодателя, должно совершить именно преступление, то есть в его действиях должны содержаться все признаки того или иного конкретного состава преступления.

Разумность такой формулировки вызывает большие сомнения. В реальной жизни соблюсти его бывает очень трудно, а то и невозможно.

Немаловажным является и процессуальный аспект проблемы. Хотя преступление объективно существует с момента его совершения, обвиняемое в нем лицо считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49 Конституции РФ). В момент задержания, естественно неизвестно, будет ли признано виновным задерживаемое лицо. В действующем законе нет прямых указаний, как поступать с невменяемым, малолетним или лицом, случайно (невиновно) причинившем вред. Получается, что сотрудник правоохранительных органов или обычный гражданин в момент задержания, а, как правило, это считанные секунды, в условиях стресса и потенциальной угрозы возобновления посягательства, должен не только определить вменяемо ли задерживаемое лицо, но при этом еще и юридически грамотно квалифицировать его деяние. Таким набором профессиональных качеств в современных условиях размывания профессионального ядра правоохранительной системы обладают, наверное, редкие единицы. Говорить же об обычных гражданах не приходится вовсе.

УК РФ не содержит специальной нормы, освобождающей от ответственности лицо, нарушившее первое условие правомерности причинения вреда задерживаемому при извинительных обстоятельствах. Конечно, это частный случай невиновного причинения вреда, когда лицо «не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий» (ст. 28 УК), то есть находилось в полной уверенности, что задерживаемый — преступник, и потому его собственные действия по задержанию являются общественно полезными. Аналогичного мнения придерживается А. М. Смирнов, утверждающий, что если в последующем предполагаемый преступник таковым не оказался, ответственность задерживающего наступает по правилам о юридической и фактической ошибке.

Сложнее выглядят ситуации, когда задерживающий твердо знал или допускал, что причиняет вред лицу, не подлежащему уголовной ответственности. В связи с этим, в литературе высказаны мнения о недопустимости причинения вреда при задержании заведомо невменяемого или лица, заведомо для задерживающего, не достигшего возраста уголовной ответственности. И.М. Тяжкова пишет по этому поводу: «Если в отношении несовершеннолетних и особенно малолетних с этим еще и можно согласиться, то в отношении невменяемых складывается более сложная ситуация. Наличие запрета на причинение таким лицам вреда при их задержании означает по существу появление новых жертв».

Вред можно причинять только при наличии твердой уверенности в том, что именно данное лицо совершило преступление. Следует отметить, что закон не позволяет причинять вред третьим лицам, например, родным или близким преступника, однако в условиях современной криминальной обстановки, особенно на Северном Кавказе, в исключительных случаях возможно отступление от этого правила, исходя из состояния крайней необходимости. Указанные предложения уже выдвигались рядом видных ученых-криминологов. Такая уверенность чаще всего появляется, когда лицо застигнуто при совершении преступления, когда очевидцы указывают на лицо как на совершившее преступление, когда на задерживаемом или на его одежде присутствуют следы, свидетельствующие о совершении им преступления (ст. 91 УПК РФ). Производя задержание, задерживающий должен обладать достаточной уверенностью в том, что общественно опасное деяние, во-первых, имело место в действительности, во-вторых, совершено задерживаемым лицом, в-третьих, носит преступный характер.

Насильственное задержание целесообразно и в отношении лиц, совершивших административные правонарушения. Это весьма важно в современных условиях, когда в сфере действия данной отрасли права оказалось множество опасных проступков, часть из которых в прошлом влекла уголовную ответственность. Назовем лишь некоторые из них:

нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортного средства, повлекшее причинение по неосторожности легкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. 12.24 КоАП РФ);

невыполнение требования о предоставлении транспортного средства или об остановке транспортного средства (ст. 12.25);

неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции, военнослужащего, сотрудника органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, сотрудника органов федеральной службы безопасности, сотрудника органов государственной охраны, сотрудника органов, уполномоченных на осуществление функций по контролю и надзору в сфере миграции, либо сотрудника органа или учреждения уголовно-исполнительной системы (ст. 19.3);

мелкое хулиганство (ст. 20.1);

нарушение требований режима чрезвычайного положения (ст. 20.5);

установка на гражданском или служебном оружии приспособления для бесшумной стрельбы или прицела (прицельного комплекса) ночного видения (ст. 20.9);

стрельба из оружия в не отведенных для этого местах (ст. 20.12);

блокирование транспортных коммуникаций (ст. 20.28);

оскорбление (5.61);

действия, угрожающие безопасности движения на водном транспорте (11.6) и др.

Следует обратить внимание, что в соответствии с Федеральным законом от 07.12.2011 № 420-ФЗ ст. ст. 129 и 130 УК РФ — утратили силу. Вряд ли в мировой юриспруденции есть прецеденты декриминализации таковых древнейших преступлений как клевета и оскорбление. Справедливости ради заметим, что со сменой политической власти (4 марта 2012 г. Президентом РФ был избран В. Путин) и клевета была возвращена в лоно уголовного кодекса. Как изменилась (и изменилась ли вообще) общественная опасность указанного деяния за 7 месяцев, что подвигло законодателя вернуться к проверенной веками уголовно-правовой защите от клеветы, остается только догадываться.

Скорее запятую, а не точку ставит в этом вопросе постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19. Его пункт 24 гласит: «Если при задержании лицо добросовестно заблуждалось относительно характера совершенного задержанным лицом противоправного деяния, приняв за преступление административное правонарушение или деяние лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, либо лица в состоянии невменяемости, в тех случаях, когда обстановка давала основания полагать, что совершалось преступление, и лицо, осуществлявшее задержание, не осознавало и не могло осознавать действительный характер совершавшегося деяния, его действия следует оценивать по правилам статьи 38 УК РФ, в том числе и о допустимых пределах причинения вреда».

Впрочем, далее Верховный Суд РФ пошел по пути регламентации действий задерживающих лиц по аналогии с таковой при необходимой обороне, забывая, между тем, об их коренных отличиях. Так, «если при задержании лицо не осознавало, но по обстоятельствам дела должно было и могло осознавать указанные обстоятельства о характере противоправного деяния и о том, кто именно совершил преступление, его действия подлежат квалификации по статьям Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающим ответственность за преступления, совершенные по неосторожности. При отсутствии указанных обстоятельств, причинение вреда лицу при его задержании подлежит квалификации на общих основаниях».

Любой человек, осуществляющий задержание преступника, независимо от его гражданства или должностного положения, обязан доставить задержанного органам власти, а в случае его гибели при задержании сообщить о случившемся в соответствующие органы правопорядка. Сотрудники этих органов и иные должностные лица или военнослужащие также могут участвовать и практически чаще, чем простые граждане, участвуют в задержании преступника. В п. 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. прямо указывается, что положения ст. 38 УК РФ «распространяются на сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих, которые в связи с исполнением своих служебных обязанностей могут принимать участие в задержании лица, совершившего преступление. При этом, если в результате превышения мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, указанные лица совершат убийство, содеянное ими при наличии соответствующих признаков подлежат квалификации по ст. 108. УК РФ».

Правомерность действий указанных лиц по задержанию преступника не освобождает их от необходимости доставлять задерживаемых преступников в те органы власти, где они должны официально находиться, в соответствии с уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством России, и положения ст. 38, а в определенных случаях и ст. 108 ч. 2 УК РФ также распространяются на этих лиц. Поэтому позиция тех авторов, по мнению которых «положения ст. 38 УК РФ не охватывают работников правоохранительных органов и иных должностных лиц, для которых задержание преступников — это осуществление их властных полномочий», не выдерживает критики. И законодатель должен внести в ст. 38 УК РФ соответствующее дополнение, подобное тому, которое содержится в ч. 3 ст. 37 УК РФ.

В ч. 1 ст. 38 УК РФ говорится о правомерном причинении вреда преступнику «при его задержании для доставления органам власти.». А по каким правилам оценивать причинение ему вреда «при доставлении органам власти», если задержанный оказывает в такой момент сопротивление или попытается спастись от этого «доставления» бегством либо окажет эффективное противодействие при конвоировании арестованного или осужденного и в других подобных случаях? Очевидно, положения ст. 38 и ст. 108 ч. 2, а также ст. 114 УК РФ распространяются и на такие случаи, поскольку состояние необходимости задержания преступника, которое как некая система правил, определяющих правомерность причинения вреда при таком задержании, предусматривается указанными уголовно-правовыми нормами, включая превышение необходимых для этого мер.

То, что это не надуманная, а вполне актуальная и практически значимая проблема, свидетельствуют результаты проведенного А. В. Никуленко опроса юристов пяти категорий различной профессиональной направленности и студентов старших курсов юридических вузов.

На вопрос: «Не кажется ли Вам, что неуказание законодателем в ч. 1 ст. 38 УК РФ на возможность правомерного причинения вреда лицу, совершившему преступление, не только «при задержании», но и «при доставлении органам власти», а, может быть, и «при конвоировании задержанного, заключенного под стражу или осужденного», является пробелом в законе?» положительно ответили 45,9 % опрошенных. Среди них: 43,3 % судей, 41 % следователей, 46 % сотрудников прокуратуры, 52 % помощников судей, 35 % студентов-юристов и 60 % адвокатов. Дали отрицательный ответ 42,7 % опрошенных, в том числе: 36,6 % судей, 45 % следователей, 52 % сотрудников прокуратуры, 44 % помощников судей, 29 % студентов-юристов и 36 % адвокатов. Затруднились с ответом 11,4 % респондентов.

Термин «задержать» толкуется как «замедлить, прекратить на время действие чего-нибудь», «временно лишить свободы до выяснения причастности к преступлению», а «доставить» — «привести, принести или привезти к месту назначения» или «обеспечить, предоставить кого/что-нибудь». Если по тексту закона сказано о причинении «вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления органам власти», то это значит, что вначале лицо путем причинения вреда «временно лишается свободы для выяснения его причастности к преступлению («при задержании»), а затем «приводится, приносится или привозится» («доставляется») органам власти (органам и лицам, которые правомочны «выяснять причастность» задержанного и доставленного «к преступлению»).

Несмотря на несовпадение (по смыслу и времени) сопоставляемых понятий, законодатель недвусмысленно дает понять, что между ними существует непосредственная связь и последовательный переход одного к другому: насильственное задержание преступника совершается именно с целью доставления («для доставления») его органам власти. Из этого следует, что «доставление», как и «конвоирование» преступника, не являются «элементами» или «составляющими» «задержания», как указывали некоторые респонденты, и «не входят в процесс задержания», а причинение вреда «при задержании» становится необходимым и правомерным только тогда, когда оно, как и само задержание, производится для последующего «фактического перемещения» задержанного органам власти, чтобы те как минимум начали официальное выяснение причастности лица к преступлению, а как максимум — в процессе и в результате уголовного преследования и правосудия сделали невозможным (хотя бы на какое-то время) совершение им новых преступлений.

Таким образом, силовое задержание лиц, в частности, при совершении скажем административных правонарушений, по мнению Верховного Суда РФ, всегда незаконно и влечет за собой уголовную ответственность, пусть и за неосторожное преступление. Справедливости ради отметим, что УК России предусматривает ответственность лишь за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ст. 118 УК РФ). Однако вопрос о допустимости причинения вреда при задержании заведомо невменяемого или лица, заведомо для задерживающего не достигшего возраста уголовной ответственности все же остался открытым. Ведь следуя логике высшей судебной инстанции, к таковым лицам просто нельзя применять какое-либо насилие, кроме случаев необходимой обороны.

Отмечая указанные трудности в определении того, является ли задерживаемое лицо именно преступником, уже давно было предложено заменить законодательную формулировку ст. 38 УК на «лицо, совершившее общественно опасное деяние». Менее удачным выглядит словосочетание «лицо, подозреваемое в совершении преступления», поскольку вне сферы действия рассматриваемой статьи УК остаются случаи задержания лиц, не достигших возраста наступления уголовной ответственности, малолетних и лиц, невиновно причинивших уголовно-значимый вред личности, собственности и другим охраняемым УК объектам.

.3 Направления совершенствования правового регулирования законодательства о причинении вреда при задержании лиц, совершивших преступление

Чтобы задержание лица, совершившего преступление, было правомерным, оно должно быть соразмерным (в той или иной мере) не только характеру и степени общественной опасности совершенного им преступления, но, по закону, также обстановке (обстоятельствам) задержания.

Под обстановкой (обстоятельствами) задержания преступника некоторые авторы усматривают те условия, которые характеризуют реальные силы, возможности и средства потерпевшего и задерживающего лица или иных лиц для успешного задержания преступника. В этом отношении прав Пленум Верховного Суда РФ, указавший в п. 22 Постановления от 27 сентября 2012 г., что «под обстоятельствами (обстановкой) задержания, которые должны учитываться при определении размеров допустимого вреда следует понимать все обстоятельства, которые могли повлиять на возможность задержания с минимальным причинением вреда задерживаемому (место и время преступления, непосредственно за которым следует задержание, количество, возраст и пол задерживаемых, их физическое развитие, вооруженность, наличие сведений об агрессивном поведении задерживаемых, их вхождении в состав банды, террористической организации и т.п.)». По сути дела, речь идет здесь о соотношении сил, возможностей и средств, которыми обладают задерживающий и задерживаемый или задерживающие и задерживаемые в данных конкретных условиях задержания. Стержнем или ядром динамической системы «задерживающее лицо — задерживаемый преступник» является взаимодействие именно этих лиц, а основанием насильственного задержания последнего в ситуации такого задержания — его противодействие задержанию, подобно тому, как основанием необходимой обороны является общественно опасное посягательство.

Не сами по себе обстоятельства (обстановка) задержания определяют пределы допустимого причинения вреда при задержании преступника, а характер и степень общественной опасности противодействия последнего в конкретной обстановке задержания и, конечно, те ресурсы, которыми располагало лицо, осуществляющее задержание, а также то намерение и те цели, которыми были продиктованы действия причинителя вреда при задержании преступника.

Так, например, суд ХМАО — Югры в ходе рассмотрения дела в кассационной инстанции установил, что оперуполномоченный К. признан виновным в умышленном причинении легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья, т.е. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.115 УК РФ

Из материалов дела, во дворе дома Л. умышленно нанес два удара битой по машине потерпевшей А., после чего попытался скрыться с места происшествия. А. попросила о помощи, оказавшегося рядом К. Он догнал Л., и, когда тот, потеряв равновесие, упал на землю, К. нанес ему два удара ногой по голове и туловищу. Затем применил к задержанному наручники, поскольку Л. пытался сопротивляться и наносить удары представителю правоохранительных органов. Далее К. передал задержанного прибывшим через некоторое время сотрудникам полиции.

В судебном заседании А. подтвердила, что попросила К. остановить Л. Задержанный Л. также не отрицал, что К. задержал его в связи с совершением противоправных действий и нанес удары лишь в момент задержания, после этого К. к нему насилия не применял.

Уголовное преследование в отношении Л. по ч.1 ст.167 УК РФ по факту повреждения автомобиля прекращено в связи с примирением с потерпевшей.

Применение физической силы К. объяснил тем, что при задержании Л. вел себя агрессивно, лежа на земле, отбивался ногами, он опасался нападения со стороны задержанного. Свидетель А. подтвердила, что Л. после падения на землю пытался оказать сопротивление Р.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, у Л. обнаружена ушибленная рана левой брови, которая могла образоваться от соударения с тупым предметом, возможно при падении, и квалифицируется как повреждение, причинившее легкий вред здоровью по признаку кратковременности его расстройства.

Таким образом, вывод суда о том, что К. применил к Л. физическую силу из неприязненных отношений, не соответствует фактическим обстоятельствам, согласно которым К. применил физическую силу с целью задержания Л. и передачи его правоохранительным органам.

Насильственные действия К., выразившиеся в нанесении двух ударов Л., пытавшемуся скрыться с места преступления и оказать сопротивление, не могут быть признаны явно не соответствующими характеру и степени общественной опасности совершенного задержанным лицом преступления и обстоятельствам его задержания, а также расцениваться как умышленное причинение вреда.

Судебной коллегией приговор в отношении К. отменен, уголовное дело производством прекращено на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления.

Рассуждая таким образом, можно предложить законодателю при определении пределов допустимого причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, учитывать прежде всего не «обстоятельства (обстановку) задержания», а «противодействие этого лица задержанию и доставлению его органам власти в конкретной обстановке задержания».

Предусматривая уголовную ответственность за превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, законодатель тем самым запрещает лицу, осуществляющему насильственное задержание преступника, причинение ему излишнего для преодоления его противодействия задержанию вреда. Такое превышение означает действия, влекущие наступление заведомо более значительного или заведомо более тяжкого вреда задерживаемому лицу, чем был причинен совершенным им преступлением, либо относительно сопоставимого с ним, но явно более чем достаточного для задержания при данных конкретных обстоятельствах.

Превышение мер, необходимых для задержания преступника, возможно как в виде превышения достаточного или причинения явно чрезмерного вреда в сравнении с тем, что необходим и достаточен для задержания преступника, либо в виде превышения допустимого вреда, явно не соответствующего характеру и опасности совершенного им преступления, так и в виде превышения того и другого одновременно. Важно лишь то, что лицо при этом находилось и действовало в состоянии необходимости задержания преступника, превышая пределы такой необходимости. «Действуя вынужденно, задерживающий причиняет в конечном итоге не вынужденный, не являющийся в этой части необходимым по своим размерам и целевому содержанию вред задерживаемому».

В ч. 2 ст. 108 УК РФ превышение пределов необходимости задержания преступника выступает как сложное основание или обстоятельство, смягчающее уголовную ответственность за убийство, которое придает признакам его состава специфические особенности. Но это «убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление», а не «убийство, как превышение мер задержания», поскольку превышение необходимых мер или необходимости задержания преступника характеризует лишь особенности совершения убийства и придает ему неповторимый вид как специфического «привилегированного» убийства во всех его составных частях и признаках.

Заключая настоящее исследование, предлагаем в порядке оптимизации действующего уголовного законодательства Российской Федерации внести соответствующие изменения и дополнения в некоторые статьи УК РФ, предусматривающие правила необходимого задержания преступника как правомерного, социального поведения и основания смягчения уголовной ответственности за убийство при превышении пределов необходимости насильственного задержания такого лица.

«Статья 38. Необходимое задержание преступника.

. Действие, хотя и содержащее некоторые признаки преступления, но, совершенное в состоянии необходимости задержания лица, совершившего преступление, то есть при его задержании для доставления или при доставлении задержанного органам власти с целью пресечения возможности совершения им новых преступлений путем причинения ему вреда в случаях, когда задерживающее лицо было уверено, что задерживаемый совершил определенное преступление и оказал противодействие законному задержанию, является правомерным и социально полезным деянием, если при этом не было допущено превышения пределов необходимости задержания преступника.

. Превышением пределов необходимости задержания преступника признается умышленное причинение ему при задержании и (или) доставлении органам власти явно чрезмерного, заведомо более чем необходимого и достаточного для его задержания и достижения указанной цели задержания при данных конкретных обстоятельствах вреда и (или) явно более тяжкого вреда, чем был причинен совершенным им преступлением. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего.

. По правилам настоящей статьи рассматриваются также случаи задержания преступника, совершающего побег во время его конвоирования, из-под стражи или из мест лишения свободы.

. Лицо, причинившее вред задерживаемому лицу при «мнимом» задержании преступника, когда оно добросовестно заблуждалось относительно наличия законных оснований для насильственного задержания преступника или обстоятельств, определяющих пределы его правомерного задержания, признается действующим в состоянии необходимости задержания преступника или, соответственно, при превышении пределов такой необходимости.

. Любой человек имеет право на необходимое задержание преступника независимо от возможности уклониться от его задержания или обратиться за помощью в этом к другим людям или органам власти. В случаях, специально предусмотренных законодательством, лицо обязано осуществлять такое задержание. Неисполнение такой обязанности в установленных законом случаях влечет уголовную ответственность».

«Статья 108. Убийство при превышении пределов необходимости задержания преступника.

Убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания преступника, — наказывается исправительными работами на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок.

Убийство двух или более лиц, либо общеопасным способом, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания преступника, — наказывается принудительными работами на срок до пяти лет, либо лишением свободы на тот же срок».

Предлагаемые изменения действующего уголовного законодательства России даются также в ряде других научных трудов и в значительной мере поддерживаются отечественными юристами. Некоторые из отмеченных здесь положений нашли отражение в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г., в разработке которого непосредственное участие приняли также авторы научного труда, выдержки из которого приводились выше.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, изучив проблему, мы можем сделать следующие выводы.

Одним из обстоятельств, исключающим преступность деяния, в соответствие с частью 1 статьи 38 Уголовного кодекса Российской Федерации, является причинение вреда лицу, которым было совершено преступление, непосредственно в момент его задержания. Кроме того, причинение вреда при задержании преступника следует относить к категории общественно полезных обстоятельств, исключающих преступность деяния. Обладание правом причинения вреда преступнику при его задержании начинает наличествовать с того момента, как соответствующим лицом было совершено преступное деяние, и оно предприняло попытку осуществить уклонение от задержания. Характер и тяжесть вреда, допускаемого в отношение совершившего преступное деяние лица, вред следует определять, исходя из обстановки, времени суток, места задержания, присутствия иных людей, а также данные, характеризующие личность лица, совершившего преступление. В научной литературе также представляется возможным наблюдать споры по поводу того, можно ли считать допустимым причинение смерти лицу, совершившему преступное деяние, при его задержании. Воспринимается наиболее приемлемой позиция, которая связана с отрицательным ответом на данный вопрос, поскольку при причинении смерти задерживаемому автоматически исключиться возможность достижения такой цели как доставление органам власти.

Согласно ч. 1 ст. 38 УК РФ, «не является преступлением причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании для доставления органам власти и пресечения возможности совершения им новых преступлений, если иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным и при этом не было допущено превышения необходимых для этого мер». Последнее законодатель определяет как «явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости причиняется не вызываемый обстановкой вред» (ч. 2 ст. 38 УК РФ).

Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, само по себе, т.е. как таковое, не может оцениваться как правомерное и социально полезное поведение. Позитивным оно становится лишь тогда, когда есть необходимость в задержании такого лица и когда иными средствами задержать преступника не представлялось возможным, что подразумевает его противодействие задержанию, которое приходится преодолевать, и если при этом «не были превышены меры, необходимые для такого задержания», т.е. пока и поскольку сохранялась необходимость насильственного задержания преступника и не был причинен явно несоразмерный этой необходимости вред в данной обстановке задержания.

Убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, выделено в отдельный состав убийства, совершенного при смягчающих ответственность обстоятельствах, именно потому, что оно происходит в момент нахождения задерживающего лица в состоянии необходимости задержания преступника, когда и действия этого лица, и причинение смерти задерживаемому образуют превышение пределов такой необходимости. Превышение пределов необходимости задержания преступника, другими словами «превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление», как его пространно именует законодатель, является конструктивным элементом данного состава убийства. При наличии этого элемента и его доминирующем влиянии на другие элементы и признаки состава убийства, существенно затрагивающем психологическую деятельность и внешнюю подструктуру поведения убийцы, содеянное должно квалифицироваться по ч. 2 ст. 108 УК РФ. Превышение имеет место лишь тогда, когда лицо, осуществляющее задержание преступника, в момент убийства последнего находится в состоянии соответствующей необходимости, но выходит при этом за границы дозволенного в своих действиях и их последствиях.

Предлагаем в порядке оптимизации действующего уголовного законодательства Российской Федерации внести соответствующие изменения и дополнения в некоторые статьи УК РФ, предусматривающие правила необходимого задержания преступника как правомерного, социального поведения и основания смягчения уголовной ответственности за убийство при превышении пределов необходимости насильственного задержания такого лица.

«Статья 38. Необходимое задержание преступника.

. Действие, хотя и содержащее некоторые признаки преступления, но совершенное в состоянии необходимости задержания лица, совершившего преступление, то есть при его задержании для доставления или при доставлении задержанного органам власти с целью пресечения возможности совершения им новых преступлений путем причинения ему вреда в случаях, когда задерживающее лицо было уверено, что задерживаемый совершил определенное преступление и оказал противодействие законному задержанию, является правомерным и социально полезным деянием, если при этом не было допущено превышения пределов необходимости задержания преступника.

. Превышением пределов необходимости задержания преступника признается умышленное причинение ему при задержании и (или) доставлении органам власти явно чрезмерного, заведомо более чем необходимого и достаточного для его задержания и достижения указанной цели задержания при данных конкретных обстоятельствах вреда и (или) явно более тяжкого вреда, чем был причинен совершенным им преступлением. Такое превышение влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего.

. По правилам настоящей статьи рассматриваются также случаи задержания преступника, совершающего побег во время его конвоирования, из-под стражи или из мест лишения свободы.

. Лицо, причинившее вред задерживаемому лицу при «мнимом» задержании преступника, когда оно добросовестно заблуждалось относительно наличия законных оснований для насильственного задержания преступника или обстоятельств, определяющих пределы его правомерного задержания, признается действующим в состоянии необходимости задержания преступника или, соответственно, при превышении пределов такой необходимости.

. Любой человек имеет право на необходимое задержание преступника независимо от возможности уклониться от его задержания или обратиться за помощью в этом к другим людям или органам власти. В случаях, специально предусмотренных законодательством, лицо обязано осуществлять такое задержание. Неисполнение такой обязанности в установленных законом случаях влечет уголовную ответственность».

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

. Нормативно-правовые акты

Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 16 декабря 1966 г.) // // Действующее международное право. Документы в 2-х томах. Т. 2 / Сост.: Колосов Ю.М., Кривчикова Э.С. М.: Юрайт, Международные отношения, 2007. 768 с.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации от 8 января 2001 г. N 2. Ст. 163

Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) // Российская газета. 25 декабря 1993. N 237

Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 7 января 2002. N 1 (часть I) ст. 1

Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 17 июня 1996. N 25 ст. 2954

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 24 декабря 2001 г. N 52 (часть I) Ст. 4921

Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации от 12 декабря 2011 г. N 50 ст. 7362

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, ноябрь 2012 г. N 11

. Научная литература

Бабичев А. Г. Вопросы назначения наказания за убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление / А. Г. Бабичев // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2016. №1-2. С. 83-86.

Бабичев А. Г. Становление и развитие отечественного уголовного законодательства по вопросам ответственности за убийства лица при его задержании / А. Г. Бабичев // Евразийский юридический журнал. 2016. №1 (92). С. 293-296.

Бабурин В. В. Уголовно-правовая оценка действий сотрудников правоохранительных органов, причинивших вред лицу, совершившему захват заложника, при его задержании / В. В. Бабурин, А. Н. Хоменко, Н. А. Черемнова // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. №1 (31). С. 42-48.

Боровиков В. Б. Уголовное право. Общая и особенна части: Учебное пособие / В. Б. Боровиков. А. А. Смердов. М.: Юрайт, 2016. 532 с.

Десятова О. В. Некоторые случаи правовой оценки причинения вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное посягательство / О. В. Десятова // Правопорядок: история, теория, практика. 2015. №2 (5). С. 116-121.

Десятова О. В. Правовая оценка причинения вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное посягательство: виктимологическое измерение / О. В. Десятова. 2014. №2 (2). С. 16-22.

Егоров Е. Ю. Уголовно-правовая охрана отношений по поводу применения полицией мер государственного принуждения / Е. Ю. Егоров, П. М. Фидель, Д. А. Лопатин // Современные тенденции развития науки и технологий. 2015. №9-5. С. 29-31.

Зырянов С. М. Применение полицией в отношении несовершеннолетних правонарушителей огнестрельного оружия: правовые основания и тактические особенности / С. М. Зырянов // Обеспечение личной безопасности в деятельности сотрудников органов внутренних дел. Материалы внутриведомственной научно-практической конференции. СПб.: Санкт-Петербургский университет Министерства внутренних дел Российской Федерации, 2015. С. 115-121.

Клюев А. А. Правомерность причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление / А. А. Клюев // Российская юстиция. 2015. №5. С. 56-59.

Кочетов Ю. Н. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление / Ю. Н. Кочетов // Инновационная наука: прошлое, настоящее, будущее. Сборник статей Международной научно-практической конференции: В 5 ч. Уфа: ООО «Аэтерна», 2016. С. 83-85.

Ларин В. Ю. Исполнение сотрудником полиции законных полномочий как обстоятельство, исключающее преступность деяния / В. Ю. Ларин // Актуальные вопросы борьбы с преступлениями. 2015. №3. С. 18-20.

Милюков С. Ф. Причинение вреда при задержании лица, совершившего общественно опасное деяние: Монография / С. Ф. Милюков, А. В. Никуленко. СПб.: ООО «Издательство Юридический центр», 2015. 558 с.

Научные основы квалификации преступлений: Учебное пособие / С. Н. Шатилов, Р. А. Сабитов, Р. Д. Шарапов, В. И. Морозов и др. Тюмень: Тюменский институт повышении квалификации сотрудников МВД РФ, 2015. 362 с.

Никуленко А. В. Отельные проблемы применения статьи 38 УК России / А. В. Никуленко // Уголовное право в эволюционирующем обществе: проблемы и перспективы. Сборник научных статей по материалам VI Международной заочной научно-практической конференции. Курск: Юго-Западный государственный университет, 2015. С. 81-91.

Никуленко А. В. Насущные вопросы применения ст. 38 УК РФ и ее возможности в противодействии преступности / А. В. Никуленко // Таврический научный обозреватель. 2015. №2-3. С. 107-115.

Пономаренко Е. В. Некоторые проблемные аспекты обстоятельства, исключающего преступность деяния в виде причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление / Е. В Пономаренко, И. С. Крючков // Право и общество в условиях глобализации: перспективы развития. Сборник научных трудов / Под ред. канд.юр.наук В. В. Бехер, канд.юр.наук Н. Н. Лайченковой. Саратов: Саратовский социально-экономический институт (филиал) федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего образования «Российский экономический университет им. Г. В. Плеханова», 2016. С. 216-241.

Попов А. Н. О Понятии «превышение пределов необходимой обороны» / А. Н. Попов // Криминалистъ. 2015. №1 (16). С. 3-6.

Сидоров Б. В. Особенности уголовной ответственности за убийство при превышении мер, необходимых при задержании лица, совершившего преступление (вопросы применения и совершенствования уголовного закона) / Б. В. Сидоров, А. Г. Бабичев // Вестник экономики, права и социологии. 2015. №2. С. 147-159.

Сизов А. А. Правомерность действий при задержании преступника по уголовному праву / А. А. Сизов, Р. Ф. Шахбазов, Н. Ю. Булгаков // Международный журнал экспериментального образовании. 2016. №4-3. С. 455-457.

Смирнов А. М. Обстоятельства, исключающие преступность деяния / А. М. Смирнов, Б. А. Спасенников, С. Л. Никонович, А. Я. Авдалян, Е. А. Баранова, В. Н. Галузо, Н. Д. Эриашвили // STREDOEVROPSKY VESTNIK PRO VEDU A VYZKUM. Т. 70. 2015. С. 133.

Смирнов А. М. Отграничение внесудебных способов защиты прав и свобод личности (самосуда) от некоторых обстоятельств, исключающих преступность деяния / А. М. Смирнов // Юридическая наука: история и современность. 2015. №1. С. 112-118.

Сныткин Р. И. К вопросу о реализации права причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, в деятельности полиции / Р. И. Сныткин // Реформирование законодательства в сфере противодействия преступности и проблемы его применения. Материалы межвузовского научно-методического семинара / Отв.ред. М. Г. Жилкин. М.: Московский университет МВД России имени В. Я. Кикотя, 2015. С. 170-179.

Старченко Е. В. Разграничение необходимой обороны и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление в соответствие с Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации / Е. В. Старченко // Теоретические и прикладные аспекты современной науки. 2015. №7-5. С. 118-120.

Хун А. З. Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление как основание применения оружия / А. З. Хун // Современные проблемы теории и практики борьбы с преступностью. Материалы Первой Всероссийской научно-практической конференции. Северо-Кавказский филиал ФГБОУВО «Российский государственный университет правосудия». Краснодар: ООО «Издательский Дом — Юг», 2016. С. 197-207.